Все для эго

Музыка кончилась, а дождь – нет. Время пришло. Я так же жалок, как этот бар. Заказываю еще стакан. Через пять минут, хочу я того или нет, я окажусь на улице. У меня есть право всего на четверть часа, не больше. А этот придурочный официант украл у меня половину своей дурацкой музыкой. И снова идет к своему ящику. Видно, он тоже злится на меня. Он решил меня выжить. Поди узнай почему. Что он там выбрал, чтобы вытурить меня? Попсу? Концерт Брамса? Гитару? Все возможно.

Iwokeupthismorning…

Блюз? Похоже на то. Гитарные – металлические, колючие – переборы. Опять история мужика, у которого все дерьмово с самого утра. Почему они вообще ежедневно встают с постели? Чего упорствовать-то? Не похоже, чтобы все наладилось. И каждое утро будет еще хуже предыдущего. Я это знаю. Я это чувствую. Первая половина и так была утомительна, а та, что осталась, потребует от меня смелости, которой у меня никогда не было. Несмотря ни на что, голос певца жаркий и сильный. Как будто старый мудрый индеец, грустящий по племени, вождем которого он был. Виски неплохо на вкус, наверное, тут играют роль корешки, почва. Цыганская водка. Iwokeupthismorning… Когда я встал сегодня утром, я не думал, что будет такой сильный ливень.

Помню время, когда я мог останавливать дождь. Как колдун-индеец. Люди мне не верили, но заканчивалось всегда одинаково – им приходилось признать мои способности. Я даже выигрывал пари. Сейчас-то мне никто не поверит, если я начну рассказывать. Нужно было всего лишь немного сосредоточиться, и дождь заканчивался сам собой. Скольких девушек я потряс этим трюком. Я даже не знаю, был ли это трюк. Я просто очень сильно верил, и все получалось. Я вернул солнце целой деревне, которая уже потеряла надежду. Хотя я давно забыл об этом.

Официант плеснул мне еще виски, хотя я и не заказывал.

– За счет заведения.

Я улыбкой поблагодарил его. Вторая половина будет тяжелой. Но почему бы не сделать этого? Зачем себя ограничивать? И кто знает. С тех пор я лучше понимаю музыку. Я никогда не стану виртуозом, но могу сыграть несколько соло для собственного удовольствия. Наверное, именно это и надо постичь. Долго, терпеливо разучивать гаммы, чтобы потом хорошо играть. Виски уносит меня далеко, к тому человеку, что составляет список несчастий, случившихся за день. I wokeupthismorning… Если бы он не встал сегодня утром, он бы не написал эту чудесную музыку. В этом мире существуют не только талантливые. Есть еще и трудяги вроде меня. Те, что не совершили ничего выдающегося, но обладающие хорошей памятью. И может быть, если… если я сосредоточусь, сейчас, в эту минуту, закрыв глаза…

– Спорю еще на одно виски, что дождь прекратится меньше чем через две минуты.

Официант, усмехаясь, смотрит на меня:

– Шутите? Капли здоровые, как стаканы виски.

– Так спорим или нет?

Он смотрит на часы и дает мне отмашку. Музыкальная шкатулка замолкает. Я крепко зажмуриваюсь.

Когда я открываю глаза, официант, отогнув уголок занавески, смотрит на улицу. Потом, ошеломленный, поворачивается ко мне.

Я встану завтра утром.

Трансферт

В жизни каждой супружеской пары случается утро, когда ваша вторая половина смотрит на вас с легким оттенком сомнения во взгляде. Сомнения или чего-то другого. И в этом другом есть нечто гипнотическое. Впервые вы замечаете беспокойство в глазах того или той, с кем вы до сегодняшнего дня делили эту нежную и рутинную безмятежность. И вы еще не знаете, что именно вы являетесь причиной беспокойства.

– Как спалось, Мину?

Мину – это Катрин, женщина моей жизни, я женился на ней двенадцать лет назад. Уже давно она жалуется, что попа у нее отвисла, и пытается убедить в этом меня, ну а я не вижу никакой разницы. В дружеской компании ей иногда кажется, что она не на высоте в некоторых разговорах, и тут она ошибается. Когда на нее это находит, Катрин задается вопросом, правильный ли мы сделали в жизни выбор, но я не мыслю себе другого. Именно поэтому я и люблю Катрин. И только одна вещь меня в ней раздражает – то, что я всегда опережаю ее на пять секунд. Вечных пять секунд.

– Тебе сколько тостов, Мину?

– Один.

Я поджариваю ей два, потому что сегодня у нас брусничное варенье. С абрикосовым или апельсиновым она действительно съедает только один тост, но с брусникой она решит позволить себе второй, она об этом еще не догадывается, но я-то знаю. Вот они, эти самые пять секунд. Я в состоянии закончить большинство фраз, которые она начинает. В магазине я легко угадываю вещи, которые обязательно привлекут ее внимание. Когда мы занимаемся любовью, я с точнос-тью до секунды могу сказать, когда она захочет сменить позицию. Я знаю, что она употребляет прилагательное «любопытный» каждый раз, когда пробует мороженое с имбирем, и «говорливый» – когда встречает болтуна. Она никогда не вcтречала словоохотливых, многословных или речистых типов – только говорливых. Я всегда знаю, какой лифчик она надела под жемчужно-серое платье.