Все для фронта?

Однако одно дело захотеть, а другое – сделать. Производство отравляющих веществ в массовых количествах процесс довольно трудоемкий и технологически очень сложный. Вот тут-то и опять пригодилось сотрудничество с германским Рейхсвером. Для совместных опытов по изучению и созданию оружия массового поражения в 1926 г. в районе г. Вольск, Саратовской области, было создано сверхсекретное советско-германское предприятие «Томка» под руководством Людвига фон Зихерера. Немецкие инвестиции в проект составили около одного миллиона марок.[309]

Согласно договору с советским правительством, немцы испытывали применение ОВ в артиллерии и авиации, а также способы дегазации зараженной местности. Научно-исследовательский отдел предприятия получал из Германии танки и приборы, был оборудован мастерскими и лабораториями. Взамен СССР передавались новейшие разработки отравляющих веществ, способы их изготовления и средства защиты.

Советская сторона придавала большое значение промышленному производству отравы. 8 февраля 1927 г. начальник военно-химического управления РККА Яков Фишман писал в совершенно секретном докладе Климу Ворошилову: «Задача создания химической обороны страны грандиозна». Он настаивал на значительном увеличении производства ОВ, противогазов и немедленном строительстве новых предприятий.[310]

Вскоре русские и немцы пошли дальше. Возник проект строительства совместного предприятия в городе Иващенково с производством шести тонн отравляющих веществ в сутки. Завод решили назвать «Берсоль». Однако после прихода Гитлера к власти сотрудничество в этой области было свернуто. Но почерпнуть из совместных опытов успели многое, кроме того, удалось купить у немцев установки по промышленному производству иприта, а также другое оборудование и технологии.

В конце 20-х годов советское правительство решило, что необходимо наконец создать собственный крупный центр по производству ОВ, выбрав для этого поселок Растяпино, расположенный на левом берегу Оки, в 30 км от места ее впадения в Волгу у города Нижнего Новгорода. Все в этом месте партию устраивало: и близость железной дороги, и наличие крупной реки – надо ж куда-то сливать отходы производства, и равнинная местность. Только название не вполне подходило для будущего центра по производству химического оружия.

Посему в июне 1929 г. ЦИК СССР утвердил постановление о переименовании Растяпино в поселок Дзержинск. В ходе первой и второй пятилеток здесь были возведены сразу семь предприятий по производству отравляющих, а попутно и взрывчатых веществ. Несмотря на явную потенциальную опасность этих объектов, стройки велись ударными темпами, проекты и сметы переделывались по многу раз, а оборудование ставили, что было под рукой.

Так, завод № 96 (ныне «Капролактам») уже в ходе строительства перепроектировался шесть раз. В итоге смонтированная аппаратура и коммуникации оказались ни к чему не годными, запустить предприятие в срок не удалось, и после срока тоже. На заводе «Ява» конторой Союзхимпрома был смонтирован цех № 2, который впоследствии не работал более шести месяцев. Все дело было в том, что «монтаж» проводился с грубыми отступлениями от проектов, вентиляция оказалась неработоспособной. Оборудование поставили, не предусмотренное проектом, а предусмотренное проектом, наоборот, не поставили.[311]

Растяпино, а потом и Дзержинск, всегда славилось своими криминальными традициями. Вероятно, оттого, что на заводах постоянно трудились много заключенных, насаждавших в городе традиции уголовного мира. На строящихся и построенных заводах начались массовые финансовые злоупотребления и хищения. Наиболее часто воровали спирт, свинец и спецодежду. В заводских столовых крали стаканы, кружки и тарелки. Из-за этого рабочим приходилось даже пить чай из мисок. Алюминиевые кружки прикрепляли к бачкам с питьевой водой металлической цепью.

Только за шесть месяцев 1934 г. Дзержинский городской суд привлек к ответственности 538 жителей, в том числе 434 рабочих химических заводов. Было рассмотрено 61 дело о хулиганстве, три – об убийствах и разбоях, 74 – о должностных преступлениях в сфере производства, 19 – о спекуляции, 66 – о растратах госсредств и финансовых злоупотреблениях.[312]

Все это вкупе с внедрением стахановских методов работы привело к тому, что грандиозные планы по производству химических вооружений для Красной Армии совершенно не выполнялись. В духе времени все эти провалы списали на врагов народа и «кулацко-повстанческие банды». В 1937 г. были приговорены к расстрелу за «вредительство и подготовку диверсий» начальник строительства завода № 148 (ныне «Оргстекло») Адамский и его заместитель Байдаловский. Выяснилось, что они сознательно «омертвили» средства на сумму 30 млн. рублей.