Все для тебя

Он не почувствовал угрызения совести, но сделал виновато-извиняющееся лицо и, предусмотрительно оглядевшись, быстро поцеловал ей руку.

— Прости, солнышко. Конечно, отдыхай. Я пошутил.

Черты ее лица смягчились, и она улыбнулась:

— Ты невыносим. Иногда мне кажется, что ты так и не повзрослел. Твой детский эгоизм неистребим и обаятелен. Может, поэтому я тебя люблю.

Она сказала это так просто, между прочим, не признаваясь, не исповедуясь и не извиняясь. Сказала, как говорят о чем-то давно и хорошо известном. Кивнула и ушла. А он долго лежал у опустевшего бассейна и думал: будь тогда судьба к ним благосклонна, возможно, они научились бы жить, радуя, а не задевая друг друга.

Во время ужина он видел Таню мельком, но Светы с ней не было. Выспавшийся днем, он бесцельно слонялся по отелю. Побывал на развлекательном шоу, посидел в баре на дискотеке и вернулся от нечего делать покурить кальян. В кальян-баре и разворачивалось настоящее жизненное шоу. Обкуренный народ здесь напивался, крутил любовь, жаловался на жизнь. Ему достался сосед именно такого плана. Он сидел на низеньком диванчике, глубоко затягивался и страдал в клубах дыма. На вид ему было лет пятьдесят с небольшим. Крупный мужчина с густыми нависающими бровями, проседью в темных волосах и глубоко посаженными глазами трагика. Он пил коньяк, перебрасывался любезностями с пышной блондинкой средних лет и изливал ему душу. Его жена, красивая женщина, много моложе его, как он сам выразился, «постоянно наставляет ему рога». Бросить он ее не может, поскольку любит ее и у них маленький сын. Говорить с ней об этом не смеет: а вдруг она обидится и уйдет? Поэтому он уехал и развлекается теперь со всеми встречными женщинами.

— Видишь эту крошку? — указывает он глазами на блондинку. — Сегодняшнюю ночь я проведу с ней.

В его голосе — самодовольство, но глаза при этом остаются печальными глазами трагика.

— А вчера, — доверительно шепотом продолжает он, — я был с той, черненькой…

Он смотрит туда, куда указывает палец трагика, и видит Веронику с Катей. Конечно, он не эксперт по этой части, и очень может быть, что вчера Вероника и пошла бы с ним, не побеги он за Таней, но что-то побуждает его сомневаться в словах собеседника. Внезапно ему становится жаль этого немолодого некрасивого мужчину, который любит и мучается своей любовью. Он приехал сюда, чтобы не видеть измен жены, а может, заставить ее ревновать. И он так нуждается в утверждении своих мужских достоинств, что готов провести ночь с любой женщиной, которая на это согласится. Вот только не очень верится, что молодая хорошенькая Вероника ответила ему взаимностью.

Возможно, все, что ему удается, это сидеть здесь каждый вечер, курить кальян, напиваться вдрызг и рассказывать любому, кто подвернется, историю своей несчастной любви и местных побед. А потом он отправляется в свой пустой номер и ему кажется, что все это действительно было. Он плачет пьяными слезами, вспоминая жену, и засыпает.

Делая вид, что верит ему, он понимающе кивает, и мужчина расправляет плечи, его пьяные глаза сверкают: «Я-то еще о-го-го», скрывая за этой позой свою неуверенность, свои комплексы и страдания одинокого и нелюбимого мужчины.

— А у тебя сколько женщин здесь было? — заговорщически шепчет он, рассчитывая на ответную откровенность.

Он качает в ответ головой.

— Я не по этому делу. Я отдохнуть приехал.

— Да ну! Зря теряешь время. Как друг говорю. Лови момент. Как друг говорю, — снова повторяет он. — Дома жена? А жена, она, знаешь…

Еще минуту назад он пожалел трагика, а сейчас с удовольствием врезал бы ему.

— Моя не такая… — возражает он трагику, мысленно добавляя: «как твоя», и откидывается на диванчике, затягиваясь кальяном.

Клубы дыма окутывают его, душный сладкий запах, кажется, уже неистребимо впитался в одежду.

— Давай выпьем, друг, — тянет к нему рюмку трагик.

Пить с ним не хочется и говорить тоже, но он поднимает рюмку, чокается и подносит к губам. Не сделав ни глотка, он ставит ее обратно на стол и молча продолжает курить.

Сосед еще раз пытается продолжить разговор, но он не поддерживает его. И пьяный трагик переключает свое внимание на соседку справа, толстую, ярко накрашенную немолодую женщину. С ней его наверняка ждет успех.

Он уже докурил кальян, но не спешит вставать, смотрит на ровное зеркало воды в бассейне, на чахлые пальмы с жидкой кроной, на роскошные кусты, сплошь покрытые яркими цветами. Уже за полночь, а ему некуда деть себя. Пить больше не хочется, на дискотеку, откуда гремит дикий рэп, — тоже. Света спит, и он обещал не тревожить ее.

Остаток вечера он проводит в обществе телевизора. Около часу ночи снова звонит Вика. Его это начинает раздражать. Она словно проверяет, не находится ли в такое время суток рядом с ним женщина.

— Ну, как ты?

— Отлично!

— Не спишь?

— Ты же со мной разговариваешь?

— Тебе не хочется, чтобы я звонила?

О Господи! Начинается.

— Да нет. Просто не пойму, почему ты всегда звонишь ночью? Проверяешь?