Все для тебя

За последнее время она уже привыкла к его молчаливому постоянному присутствию. Хотя они ни разу больше не оставались наедине после того вечера, когда он проводил ее домой, между ними установилось то безмолвное понимание, которое сопровождает людей, неизменно думающих друг о друге. Наташа уже устала говорить себе, что это неправильно, что так не должно быть. Это уже существовало. И ничего поделать она не могла и… не хотела. В классической литературе, которую она очень любила, Наташа не нашла примера подобной привязанности. Лолита пленила сердце сорокалетнего мужчины, но ведь старше был он! Да, она не могла никому в этом признаться, но понимала, что ее расположенность к нему не такая, какая может быть у учительницы к любимому ученику. Ни жестом, ни словом она не давала понять это мальчишке, но не сомневалась, что он и так все знает. Будь у нее хоть какой-то поклонник, можно было бы укрыться за надежной спиной нового знакомого, сделать вид, что ничего нет!

Вот почему еще она так хотела уехать к Ксюше. У той теперь муж, а у мужа есть друзья, появятся новые знакомые, интересная молодежная компания, вот и вылетят из головы все глупости…

Взаимная симпатия, как любые отношения, не может не развиваться. За первыми восторгами приходят досада, минутное или продолжительное недовольство, разочарования, обиды. И у них все протекало именно так. Не явно, а скрыто, но от этого не менее эмоционально. Напряженность проявлялась не в открытую, а завуалированно, только в им двоим понятной форме. Она устала от чувства, которое считала ненормальным, и, не имея возможности ни освободиться от него, ни отдаться ему, то раздражалась по пустякам, то избегала лишнего общения с Аистовым. Он сначала не обратил на это внимания, потом немного потерпел ее недовольство, а затем поступил как истинный мужчина, умный и искушенный в любовных делах, — стал уделять внимание влюбленной в него Жене Залесской. И взрослая Наташа попалась на эту нехитрую удочку. Жгучие уколы ревности доставили ей массу неприятных минут. «Все правильно и естественно, — думала она, — я для него — старуха». И она с отчаянием тайком поглядывала в маленькое зеркальце, словно ожидала увидеть в нем седину или двойной подбородок.

Поразмыслив, она не могла не признать, что поступает он абсолютно правильно. Это только сначала им казалось, что никто ничего не замечает. Но не все люди рассеянны или поглощены исключительно собой, многие от природы весьма наблюдательны, а некоторых к этому склоняют собственные чувства. И Женя Залесская была не единственной, которая отметила внимание одноклассника к молодой учительнице. Замечали и другие. И потихоньку пошли разговоры о том, что Наташа ведет себя недопустимо вольно с учениками. Вспомнили и Диму, и Аистова, и красавца десятиклассника Алешу Верника. Старшеклассницы подметили заинтересованные взгляды, которыми награждал Наташу этот женский любимчик. Женщины есть женщины, будь им по тринадцать или по тридцать лет, они отличаются особой интуицией, когда дело касается лица одного с ними пола. Они не отказывали себе в удовольствии посплетничать и разобрать ее по косточкам.

Как-то раз, идя по коридору мимо приоткрытой двери, она услышала разговор старшеклассниц о себе и страшно расстроилась. Вечером она рассказала об этом обеим Наташам, но, к ее удивлению, они только посмеялись.

— Ну и что? — сказала, успокаивая ее, Наталья Викторовна. — Такое было, есть и будет. Ученики всегда обсуждают своих учителей.

— Но почему именно меня?

— Потому что ты новенькая, — объяснила Наталья Анатольевна, подкрашивая пухлые губки дорогим перламутровым блеском. — Меня они уже три года обсуждают.

— А меня — пять. Да мы им уже надоели. А вот ты — самая молодая, хорошенькая и принимаешь все, как я когда-то, близко к сердцу. — Викторовна обняла ее за плечи и, как маленькой, поправила челку. — Они ведь уже взрослые, кровь играет, а самые красивые мальчики на учительницу поглядывают. Ну как такое стерпеть и не сказать, что глаза у тебя хоть и большие, но некрасивые, и худа ты слишком, и стрижка твоя уже не модная, а свитер тебя полнит… Верник только на тебя и смотрит.

— Ну, не только, — отозвалась Анатольевна, которая была о себе чрезвычайно высокого мнения, — он и мне покоя не дает, бабник.

— Вот видишь! — подбодрила ее Викторовна. — И другой Натке достается.

— Ну, сказать что-то о моей одежде они не посмеют, — уверенно заявила Анатольевна. — И так проходу не дают: «Наталья Анатольевна, где купили? Наталья Анатольевна, где достали?» Где достала, там, говорю, больше нет!

Анатольевна закончила подкрашиваться и с удовлетворением осмотрела себя в зеркале:

— Нечего расстраиваться. Наташка правильно тебе говорит. А твои пионеры и правда глядят влюбленными глазами. Димочка-болтун и этот маленький, как его… Аистов…

— Нет, что ты, — испуганно запротестовала Наташа.