Все для тебя

Что ж, он согласен — сам виноват, он «в ответе за тех, кого приручил». Виктория особенно и не уговаривала. Отдыхать с сыном вдвоем ей было привычнее и спокойнее. Неприятно сознавать, но и с Мишей, своим единственным сыном, у него нет должного взаимопонимания и хотя бы той привязанности, которая роднила его самого с отцом. Хотя тот его и выпороть мог, и за ухо схватить, а он Мишку пальцем не тронул. Да и не за что ему сына даже отругать. Хороший, послушный, правильный мальчик — весь в мать. Ну, не сложились у них близкие отношения. Может, нынешним детям они и ни к чему. Сам он в детстве и двойки получал, и штаны рвал, и с расквашенным носом приходил, а Мишка — всегда опрятный, учится отлично, в комнате у него такая чистота и порядок, что родителям стоит поучиться.

— Ты дрался хоть раз? — спросил он как-то сына.

Тот недоуменно поднял на него прозрачные Викины глаза.

— А зачем?

— Ну, не знаю, — опешил он, — отстаивая свою правоту или из-за девочки.

Мишка усмехнулся, словно это он был отцом, а отец — сыном.

— Я свою правоту кулаками не отстаиваю и девочками пока не интересуюсь.

Он тогда не знал, что ответить. Сын к нему не тянулся. Пока был маленький, с мамой больше общался, отцу было не до сына — работал с утра до ночи. А как появилось свободное время, сын в нем уже не нуждался. У него появились свои увлечения — книги, диски, друзья. Время от времени он возобновлял попытки найти с мальчиком общий язык. Мишка был вежлив, но малоразговорчив, отвечал на вопросы и старался поскорее уйти. Не держать же его силой! Маму он любил больше и больше ей доверял. А у них с Викой последний год отношения стали такими натянутыми, что и посторонние замечали, не то что родной сын. Может, этого мальчик и не мог простить отцу?

Его карьера стремительно шла вверх. Новая машина, новая квартира в сто пятьдесят метров. Шикарный ремонт, прекрасный отдых. Вика создавала ему все условия. Формально к ней и придраться было нельзя: хозяйка отличная, мать хорошая, никаких скандалов, никаких шашней на стороне — это он точно знал. Как сын — всегда вежливая, правильная. Но у нее своя жизнь, а у него — своя. Раньше хоть работой его интересовалась. Теперь нет…

Год назад у него появилась Ира. Не то чтобы появилась. На фирме она уже три года работала. Но вот уже год у них роман. Вика знает. Теперь он уверен — знает и, может, уже давно. Сложно все это. И муторно. Если бы он мог сказать: Вика сама виновата! Это все ее небрежность, невнимание к нему. Но это не так. Даже если и нет уже между ними прежней страсти, она старается относиться к нему хорошо. Возможно, чтобы сохранить семью, а возможно, все еще любит, — пусть не так, как раньше, но все равно любит. Или если бы он мог сказать, что Ира стерва, расчетливая сучка! Но опять-таки нет. Ира прекрасная женщина, искренний человек. И она любит его. Хочет от него ребенка. Ничем не связывает. Ничего не просит. Хотя как не связывает? А решение родить этого ребенка? Разве уже одно это не связывает его по рукам и ногам, хотя Ира и утверждает, что это только ее решение? Ее можно понять: уже за тридцать, пора если не о семье, то о ребенке подумать. Но, Господи, почему именно сейчас и именно от него! Тогда получается, что он — главная сволочь. Жену мучает и не отпускает, Иру тоже мучает и тоже не отпускает. А они все такие хорошие, такие правильные, как Мишка со своими заумными книжками. Он таких книг в детстве не читал, может, потому и был нормальным ребенком: и двойку мог схватить, и подраться, и уборку делать не любил. Будь Мишка таким, он лучше бы его понимал. Было бы в чем проявить свое отцовство: отчитать за плохие оценки, выпороть за непослушание, провести, как говорил его отец, воспитательную работу. И без матери — мужской разговор! Он бы и любил его тогда больше. Чем больше заботишься, тем больше любишь. А в чем Мишку воспитывать, за что наказывать? Образцово-показательный ребенок. Вика воспитывала. Она уж если берется за что, то делает это на отлично. Такая ответственность, такая пунктуальность во всем, что начинаешь испытывать комплекс собственной неполноценности. Все вокруг настолько правильные, просто тошно становится. Может, поэтому у него и роман с Ирой…

Единственное — он всегда ночевал дома, хоть в полночь приходил, хоть за полночь, но — всегда дома. И старался не обижать Вику невниманием. Врал, конечно, про задержки на работе да про срочные встречи. А как иначе? Конечно, врал! И еще: никогда не отдыхал вместе с Ирой. Покупал путевку — и отправлял одну или с подругой, как ей больше нравилось. И с Викой тоже ездить перестал. Не мог. Просто не мог он так долго оставаться наедине с женщиной, с которой нужно было о чем-то говорить. А на отдыхе времени много. Он запутался в этих женщинах, любимых и не очень, которые растили или собирались растить его детей. Так запутался, что собрался и уехал. Взял тайм-аут.