Все дороги ведут к тебе (Мордашка 2)

      О-о-о, этот звук мотора просто песня для моих ушей. Мурашки пробежали от волнения по всему моему телу, а улыбка расползлась на моём лице от уха до уха.

      — Пристегнись и скажи, куда ехать, — со смехом, глядя на меня, сказала Эмили.

      Промямлив адрес квартиры, я наслаждалась звуком, исходящим от машины, и открывающимся вечерним пейзажем за окном. Мы подъехали к дому и заехали во двор, Эмили выключила зажигание и впервые за семь минут езды посмотрела на меня.

      — Беатрис… — начала Эмили.

      — Это абсолютно не моё дело, я ничего не… — Эмили приложила палец к моим губам, тем самым давая понять, чтобы я помолчала, а я от такого прикосновения покраснела как рак, да так, что мои щёки горели огнём.

      — Итак, продолжим, Беатрис Нолан, девичья фамилия Каллен, моя родная сестра, — сказала Эмили, убрав палец с моих губ. Я бессознательно облизнула нижнюю губу, попыталась что-то сказать в ответ, но смогла выдавить лишь бессвязное мычание.

      — Поэтому забудь всё, что ты там надумала себе.

      — Почему вы не сказали сразу? — скрестив руки, спросила я.

      — Ты такая смешная, когда смущаешься. Розовые щёки и бегающие глаза, я не могла лишить себя такого, — засмеялась Эмили.

      — Какая вы жестокая, — надув губки, как маленький ребёнок, сказала я, что вызвало повторную улыбку на лице Эмили.

      — Есть немного, — уже более серьёзно сказала Мэй. — Хорошего вечера, Миа.

      Пожелав ей также хорошего вечера, я вышла из машины и направилась к дому. Эмили дождалась, когда я войду в подъезд, завела машину и тронулась с места. После слов Эмили о том, что Беатрис её сестра, я успокоилась. Разогрев еду и написав мамам и папам о том, что уже дома и у меня всё прекрасно, я стала делать домашнее задание. И начала я с высшей математики, кто бы знал — как я её не люблю.

Часть 2. Неловкий момент

Любовь, на острие судьбы чужой,

Ломая сердце, душу обожжёт,

Но перед этим пусть на миг,

Но всё же был полёт.

      Наступила сессия, но радовало только то, что впереди нас ждали целых три месяца каникул. Я помогала Линкольну и Дайан с компьютерной практикой, а они мне, Луису и Рейчел с математикой. У нас троих были явно с ней проблемы, но экзамен мы сдали на четвёрку, в то время как у этих двоих был автомат. Иногда мне казалось, что они выбрали не тот вуз.

      Успешно сдав сессию, я уехала домой и провела два чудных месяца с родными, о чём не скажешь про третий. Весь последний месяц каникул я провела у бабушки, у которой диагностировали болезнь Альцгеймера, что безумно нас всех расстроило. Пока она нас помнила, мы не отходили от неё ни на шаг.

      Вернувшись в институт, я снова окунулась с головой в учёбу. Мы уже знали, где можно не приходить, а где, наоборот, нужно посещать все занятия: пару раз поднять руку — и автомат обеспечен; какие преподаватели требовательные, а у каких можно и пофилонить. Я не опаздывала на занятия, но взяла в привычку читать на некоторых скучных лекциях. И, зачитавшись, я решила, что десять минут от лекции Мэй не принесут вреда моей успеваемости.

      — Итак, сегодня мы поговорим об Энни Лейбовиц — одна из самых востребованных фотографов в мире, — где-то на втором плане раздавался голос Мэй. — Более того, многие её работы настолько знамениты, что они отделились от личности автора и начали жить собственной жизнью в качестве общеизвестных произведений искусства. — Где-то подсознательно я понимала, что голос приближается, но не придала этому никакого значения. Только когда мой смартфон оказался в её руках, я поняла, что попала. Она уделила экрану десять секунд и продолжила:

      — Её родители часто переезжали, и позже она призналась, что нетрудно стать фотографом, если с раннего детства ты видишь мир уже в готовой рамке, через окно автомобиля, — как ни в чём не бывало продолжала Эмили. Пройдя обратно к трибуне, Мэй положила мой телефон на стол и, не оборачиваясь, сказала:

      — Мелисса, зайди ко мне после окончания пары.

      Я готова была сгореть. Последняя пара, а если она увидит, что я читаю… О боже, месяц работ вне занятий мне обеспечен! Я посмотрела на Линкольна, который пожал плечами, посочувствовав, но показав, что они не могли предупредить. Оставшуюся часть пары я была сама внимательность: записывала, слушала и смотрела на неё. Но она, в свою очередь, ни разу не взглянула на меня. За десять минут до конца пары Эмили дала задание написать про трёх фотографов, которые нравятся: что привлекает в их работах, а что нет, кратко. Справившись с заданием менее чем за десять минут, я посмотрела на Мэй, вспоминая — на чём именно я остановилась в книге, которую читала на телефоне.

      — Ну, ты слышала, — подвела итог Робин. — Нам лучше поторопиться.

      — Да, — я тяжело вздохнула, вставая и потягиваясь. — Прощайте мои планы на остаток дня.

      Робин вышла из трейлера следом за мной, и мы продолжили беседу по дороге к зданию через стоянку.

      — Планировала что-то особенное?

      Я посмотрела на неё: