Все дороги ведут к тебе... (СИ)

Все чаще задерживаюсь на работе, стараясь занять как можно больше свободного времени. И вроде бы помогает, но не совсем. Вот и сегодня, смотрю на часы — уже половина девятого. Пора закругляться, иначе опять не соберу себя в кучу. Надо выспаться! Выключаю комп и выхожу в холл, закрываю дверь на ключ. Прощаюсь с охранником и выхожу на крыльцо. Осень в самом разгаре, и на улице моросит мелкий мерзкий дождь. Порывом ветра в лицо приносит холодные капли и я, морщась, поднимаю выше воротник. Машина припаркована в дальнем углу парковки, и я собираюсь с мыслями и быстро спускаюсь со ступенек, перепрыгиваю через лужи и быстро иду в нужную сторону. Парковка почти пустая, и я выхватываю взглядом знакомый автомобиль. Не понял…

Подхожу к малолитражке Софии, стираю влагу со стекла и через запотевшее стекло вижу, что хозяйка авто внутри. Она откинула сиденье в лежачее положение и умостилась на нем, подтянув ноги к животу. Экран телефона светится в темноте. Стучу легонько в стекло, чтобы не напугать, но она не реагирует. Стучу чуть громче, но реакции опять ноль. Вытаскиваю из кармана ключи и стучу уже громче. Девчонка вскакивает, испугавшись, оборачивается. Протирает ладошкой стекло и смотрит на меня, не понимая. Но потом выдыхает облегченно и открывает замок на двери, вытаскивая наушники.

— Тимур Муратович? А Вы чего здесь так поздно?

— Работал… А вот ты почему?…

— Я… Так получилось, — отводит глаза.

— Что получилось?

— Неважно, это личное…

— Домой почему не едешь?

— Нет у меня больше дома…

— Как это?

— А вот так! — повышает она голос. Внутри закручивается неприятное предчувствие, и я на автомате говорю:

— Бери вещи, пойдем.

Дождь льет все сильнее, и я чувствую, что спинка пальто уже промокла. По лицу текут капли, стряхиваю их взмахом головы, как пес.

— Это плохая идея, Тимур Муратович… Я лучше…

— Лучше бери вещи и пошли со мной.

Она немного тушуется, но забирает с заднего сиденья небольшую сумку, замыкает машину и идет за мной. Залезаем в прохладный салон моего авто. Я сразу скидываю мокрое пальто, завожу мотор и включаю печку на полную мощность и подогревы сидений. София сидит, вцепившись в свои вещи. Забираю у нее сумку и, закинув на заднее сиденье, внимательно рассматриваю девушку. Взъерошенная, как мокрый воробей. Глаза красные.

— Ты плакала, — не спрашиваю, утверждаю. Отводит глаза. — Не хочешь рассказать?

Отрицательно мотает головой. Киваю, выруливая с парковки.

— Куда мы едем?

— Ко мне.

Ее глаза становятся как блюдца.

— А ты хочешь ночевать в машине? Это небезопасно, София…

— Я не хочу Вас стеснять… Это неудобно…

— Не удобно ночевать в машине!

Переводит взгляд в окно, но не спорит. Доезжаем не так быстро, как хотелось бы. Хоть время уже позднее, но из-за дождя образовались заторы на дорогах. Паркуюсь на свободное место, накидываю пальто, беру сумку Софии и выхожу из машины. Девушка следует моему примеру, выходит и накидывает капюшон. Пока доходим до подъезда, успеваем вымокнуть. На полу от нас остаются мокрые следы, а пока поднимаемся в лифте, натекает целая лужа.

Открываю перед Софией дверь, пропуская внутрь квартиры. Она скидывает обувь, куртку, но внутрь не проходит. Подталкиваю ее вперед и прохожу в гостиную. Студия просторная, но София напрягается, когда видит диван.

— Не переживай, он большой, и угловой. Поместимся…

Она опускает взгляд, молчит. Беру из шкафа большое полотенце, даю девчонке и отправляю в душ. Пусть отогревается. Сам быстро переодеваюсь в сухие вещи и иду в кухонную зону. Надо чем-то согреться, и я готовлю глинтвейн. Подогреваю вино, нарезаю апельсин, кидаю в кастрюлю, добавляю специи. Аромат щекочет нос. Должно быть вкусно… Достаю из холодильника то, чем можно быстро перекусить. Делаю на скорую руку бутерброды и нарезаю овощи. Оборачиваюсь на щелчок двери. София высовывает голову в просвет и говорит:

— Тимур Муратович, могли бы Вы подать мою сумку, я одежду не взяла…

А я залипаю на ее влажных волосах, свисающих вокруг лица. Такая красивая…

— Там теплый халат на крючке. Он чистый, надень пока не согреешься, — говорю и отворачиваюсь от греха подальше. О чем вообще думал, приглашая девчонку к себе. И она, святая простота… Сверкает обнаженными плечами…

София выходит, укутавшись в мой халат и с замотанными полотенцем волосами. Такую башню накрутила, как еще шея выдерживает… Наливаю в высокие стеклянные кружки готовый напиток, подаю девчонке. Она садится за стол, обхватывает ладонями кружку, склоняется, нюхает.

- Глинтвейн?

Киваю, наливая вторую кружку. Сажусь напротив. Делаю пару глотков горячего напитка, в груди сразу теплеет. София тоже отпивает, жмурится.

— Вкусно, никогда раньше не пробовала.

Ничего не говорю, смотрю выжидающе. Она отводит глаза, молчит. Но надолго ее терпения не хватает. Не выдерживает.

— Ну что Вы на меня так смотрите, Тимур Муратович…

— Что у тебя случилось, София, что ты, на ночь глядя, в такую погоду решила ночевать в машине?

— Я не хочу рассказывать — ее голос срывается. — Не могу… Это… Это стыдно… И неправильно! Вы мой преподаватель, я не могу…