Все дороги ведут к тебе... (СИ)

Девчонка засыпает в середине фильма, и я не решаюсь ее потревожить. Просто укрываю пледом и тоже устраиваюсь поудобнее. Не знаю, зачем включил эту чушь, но решаю все же досмотреть до конца. Потом выключаю телик и тоже уношусь в царство Морфея. Утро наступает неожиданно быстро. Но чувства разбитости нет. Первый раз за последние полгода я так хорошо спал. А еще кайфую от того, что ко мне спиной прижимается София. Наверно замерзла ночью под не слишком теплым пледом, которым мы оказались укрыты вместе. И я обнимаю ее со спины. Улыбаюсь от приятных ощущений, утыкаюсь носом ей между лопаток. Она так вкусно пахнет… Вдыхаю поглубже ее аромат и сжимаю в объятиях немного сильнее. Девчонка вздыхает, но не просыпается. Ворочается, и в итоге поворачивается на спину, а потом ко мне лицом. Прядь волос, что выбилась из ее загогулины, спадает на лицо, и София морщится. Пальцами пытается убрать непослушную прядь, но та все равно снова падает обратно. Решаю ей помочь, и когда аккуратно заправляю кудряшку ей за ухо, Софа открывает глаза. Сонно улыбается, прикрывая глаза… Резко открывает снова, совершенно растерянно смотрит мне в глаза. Улыбаюсь такой реакции.

— Доброе утро, — говорю тихо. — Как спалось?

— Доброе… Не помню, как спалось… А мы что, вот так вот… — неопределенно обводит нас обоих пальчиком.

— Ага, уснули во время фильма.

— Видимо, очень интересное кино было… — смущаясь, отодвигается и садится в позу лотоса. — Блин, все давит… — пыхтит, поправляя пояс джинсов, потом на спине, видимо, застежку лифчика.

— Надо в следующий раз сразу переодеваться в пижаму, — предлагаю я, и София заливается румянцем.

— Неудобно вышло… Мне так стыдно… — закрывает лицо ладонями.

— И чего стыдно-то?..

— Теперь подумаете, что я… Простите…

— Софа, блин! Прекращай, а? Вчера весь день нормально общались, сегодня снова на «вы»?

Снова закрывает лицо ладошками. Ну что за девчонка?! Подсаживаюсь ближе, аккуратно убираю ее руки от лица. Красная сидит, как помидорка. Сжимаю ее ладошки в своих, не отпускаю.

— Соф, ну правда, прекращай… Я ничего не подумаю, ну уснули… Что в этом такого?

— Мама всегда говорит…

— Даже не цитируй мне свою маман… Не хочу знать, что говорит женщина, которая выгнала свою дочь из дома ради мужика! — получается немного грубо, и София замирает. Глаза ее становятся влажными. — Соф… — прикрываю глаза, обдумывая, как ее теперь успокоить. — Забудь то, что она говорила тебе, — тихо, но уверенно. — Я не думаю о тебе плохо, и не буду. Я ведь вижу, какая ты…

— Какая? — она моргает своими глазищами, пара слезинок срывается, оставляя мокрые дорожки по щекам.

— Честная… добрая… умная… и красивая, — последнее вырывается случайно, но реакция Софии стоит того. Она растерянно приоткрывает ротик, потом закрывает. Как рыбка. Улыбаюсь, поднимаю руку и стираю кончиками пальцев влагу с щеки. И решаю, что если уж начал, то надо до конца. — И нравишься мне, София…

Занавес! Софа сначала краснеет, потом бледнеет. Потом начинает смеяться.

— Тимур Муратович, не надо… Я ведь понимаю, что Вы это говорите, чтобы успокоить меня. Но не надо, правда… Я ведь понимаю, что не могу Вам нравиться… Не в Вашем вкусе я… — вскакивает с дивана и начинает мерить шагами свободное пространство гостиной.

— И кто решил, что ты не моем вкусе?

— Ну я ведь не дура… Я видела Ксению Георгиевну, и все знают, что она Вам нравится, что Вы в нее влюблены… И себя я в зеркало тоже видела…

— Вот сейчас ты глупости говоришь, Софа!.. Ксения — мой хороший друг! При чем здесь…

— Не надо… Пожалуйста, не надо… Я… я лучше пойду, извините, Тимур Муратович…

Начинает скидывать в сумку тетради с тумбочки, дрожащими пальцами пытается закрыть молнию. Пока не надумала еще что-нибудь, встаю и, подойдя к ней, разворачиваю к себе. Кладу ладони на ее щеки, пытается отступить, но я не позволяю. Смотрит мне в глаза, не моргая. Стираю слезы большими пальцами, склоняюсь, прислоняюсь лбом к ее, вздыхаю. Чтобы не напугать и все окончательно не испортить, говорю тихо:

— Не уходи, Соф…

Ее ладошки ложатся на мои предплечья, слегка сжимая.

— Вы ведь не из жалости это говорите?..

— Ну твою ж… София, я тебя сейчас покусаю! — отстраняюсь, смотрю ей в глаза. — Я вообще-то тебе в симпатии признался только что, и попросил не уходить от меня… А ты вообще о чем думаешь?!

Растерянно моргает. Как надо было гнобить своего ребенка, что красивая девчонка настолько обросла комплексами?! Чертова мамаша!

— Ты. Мне. Нравишься. Как девушка, Софа! — повторяю я. Касаюсь своим носом ее щеки, вздыхаю. Как же хочется ее поцеловать! И вроде не нужно этого делать сейчас, чтобы не напугать ее. Но не могу себе отказать в удовольствии… Касаюсь ее губ нежно, спрашиваю разрешения. Затем еще раз. София не отстраняется и не сопротивляется. Стоит с закрытыми глазами и словно не дышит.