Все дороги ведут к тебе

- А я знаю. И это непозволительно много, учитывая полное отсутствие результата.

Невозмутимость Реутова дала трещину. Он встал со своего места, нервным жестом схватил со стола чашку, с громким стуком сунул ее в посудомойку.

- Вы думаете, это так просто? Так просто заставить человека жить?! Собрать в одно целое то, что давным-давно разрушено? - негромко спросил Евгений Павлович, не глядя на Чалого. А тот, опустив голову к плечу, сверлил взглядом его спину. В глубине души Александр не мог не понимать, что в словах психотерапевта Лии была большая доля истины. Но это не означало, что он был готов к тому, что эту истину ему в лоб озвучат.

- А не преувеличиваете ли вы, доктор?

Евгений Павлович, наконец, обернулся. И так он на Чалого посмотрел... Как на душевнобольного. Правда. Чалый стиснул челюсти. Ладони, спрятанные в подмышках, сжались в кулаки.

- Она сломлена. Полностью сломлена. Мы стараемся. Оба. И, поверьте, прикладываем максимум усилий. Лия не просто пациент... Она достойная женщина, которой я всей душой хочу помочь.

Пальцы в кулаках хрустнули:

- Ах, значит, достойная женщина? - ласково уточил Чалый.

Реутов вскинул голову:

- Не понимаю, почему вас это удивляет. Вы, как никто, должны ее знать.

- Я-то знаю... А вот ты, Евгений Павлович, губу закатай.

- Да, как вы смеете? Она мой пациент...

- Ты меня понял! - не дал договорить Реутову Александр, и себе вскакивая на ноги. От одной только мысли, что этот... приблизится к Лие... От одной только чертовой мысли... Свет мерк перед глазами. Свет... мерк. - Даже думать о ней не смей. Даже взглядом не задерживайся.

- Я не верю своим ушам! Вы... Вы искалечили ее! Разобрали на атомы, и даже их отравили! Как мы можем говорить о выздоровлении Лии, если вы все так же держите ее на коротком поводке? Манипулируете ею?! Она для вас вообще - человек? Или бесправное домашнее животное?! Поймите же вы! Лия никогда не поправится под вашим колпаком. Знаете, как она вас называет? Знаете?! Своим главным травмирующим фактором!

- Замолчи...

- А разве вы не за этим приехали? Вы ведь хотели обсудить состояние здоровья вашей БЫВШЕЙ жены?!

- Я хочу ей помочь! - проорал Чалый.

- Тогда отпустите! Позвольте ей жить своей жизнью, видеться с сыном, избавьте ее от вашего присутствия. Вы делаете только хуже! Она... не переносит вас.

- Что за бред?

- Ее тошнит от вашего вида. Обычная психосоматика.

Теперь пришел черед Александра поворачиваться к собеседнику спиной. Перед глазами встала картинка из недавнего прошлого. Лия в его руках: «Меня сейчас вырвет... Уйди... Уйди. Мне нужно несколько минут... Уйди, пожалуйста...  Уйди... Меня тошнит от твоего запаха. Просто уйди... и мне станет получше». Уйди... Уйди... Уйди!

- Я прослушиваю записи наших бесед ежедневно... Ломая голову, что еще предпринять, но... Пока вы рядом - все бесполезно.

Чалый на мгновение замер. Медленно поднял руку. Растер ноющую шею, и будто бы невзначай поинтересовался:

- Какие записи?

- Конечно же, записи наших разговоров с пациентом. Да, вы не волнуйтесь. Это обычная практика. Таким образом врач страхуется на случай, если что-то упустит при разговоре. Какой-то важный момент... - пояснил Евгений Павлович и, не удержавшись, съязвил. - Я не стану вас ими шантажировать...

Но Чалый даже не отреагировал на его выпад. Он уже целиком и полностью сосредоточился на другом. На записях... На чертовых записях разговоров Лии со своим психотерапевтом.

- А встречи с сыном? Они благотворно влияют на Лию?

- Сейчас - нет. На данный момент их общение выступает как раз в роли дополнительного травмирующего фактора. К Лие Марсовне приходит горькое осознание того, как много она упустила. Ее преследует чувство вины. Но, конечно, со временем, радость от воссоединения с сыном возымеет свой эффект.

Чалый кивнул. Неспешно встал со стула, поставил свою нетронутую чашку кофе в раковину и молча прошел в коридор. Он услышал не совсем то, на что рассчитывал. Собственно, он вообще не знал, что хотел услышать, но в дальнейшем продолжении разговора Чалый смысла не видел. Сейчас момент его интересовало кое-что другое.

- Вы говорите, есть записи ваших разговоров... Я хочу их услышать.

- Никогда. Вам знакомо такое понятие, как врачебная этика? Так вот, господин Чалый... Для меня это понятие - не пустой звук.

Александр покосился из-за плеча на зарвавшегося специалиста. В который раз мелькнула мысль - обратиться к кому-то другому, и он сделал себе пометку - подумать об этом на досуге. А пока еще раз окинул того взглядом и выскользнул за дверь.

Честно сказать, он не особо доверял всяким психологам и психотерапевтам. В этой жизни он уже вообще никому не доверял... Именно поэтому Чалый решил, во что бы то ни стало, получить доступ к тем чертовым записям. Если и существует человек, способный хотя как-то помочь Лие, то это он сам.

Глава 15