Все дороги ведут сюда

Я перегнулась через стол, потянулась к женщине — которую никогда по-настоящему не любила, но о которой заботилась, потому что кое-кто, кого я любила, обожал её, — и положила свою руку поверх ее руки, которая лежала на сумочке Hermès. И я улыбнулась ей, хотя мне совсем не хотелось этого делать.

Моя улыбка была единственным оружием, которое мне тогда было нужно.

— Я не ответила не потому, что я непорядочная, а потому, что я порядочная, и в следующий раз, когда вы подойдете к кому-то, пытаясь заставить его выслушать вас, может быть, не стоит проявлять к нему неуважения. Я ничего не хочу от Кадена. Не полгода назад, не год назад и уж точно не сегодня. Я сказала ему, миссис Джонс, когда он появился в нашем доме, после проведённой ночи у вас, что он не имеет в виду то, что говорит. Что он пожалеет о разрыве наших отношений. И я была права.

Я выдохнула через нос и отдёрнула руку, целясь в неё ещё одной из этих смертоносных улыбок, чтобы она знала, что её время для разговора закончилось. Она закончила.

— Мне плевать, если он на самом деле скучает по мне или скучает по тому, что я для него делала, и поэтому он хочет, чтобы я вернулась. Я знаю, что он любил меня, по крайней мере какое-то время искренне, и я надеюсь, что он знает, что я любила его. Но в том-то и дело, что больше нет, и уже давно. Он убил каждый дюйм моей любви к нему. Вы также помогли убить каждый дюйм любви, которую я испытывала к нему.

Я встретила ее взгляд и спросила как можно серьезнее:

— Вот почему вы здесь, не так ли? Потому что он сожалеет о разрыве наших отношений? Скорее, он сожалеет, что позволил вас уговорить его на это, верно? Он злится на вас сейчас? Вы здесь пытаетесь навести порядок в его беспорядке, потому что он обвиняет вас в том, что произошло, вместо того, чтобы быть взрослым и взять на себя ответственность за свои действия? Держу пари, что именно так и есть. Это говорит вам все. Почему ваш избалованный ребенок снова не получает то, что вдруг решил он хочет. Почему я никогда в жизни не вернусь. Вы все избегали меня. Унизили меня. Вы настроили людей против меня, а следовательно, меня против них, но, прежде всего, против вас двоих за то, что вы поставили их в такое положение. На данный момент я не желаю никому из вас ничего плохого, но если вы ищете донора для переливания крови или пересадки органа, не утруждайте себя взглядом в мою сторону. Я пошла дальше. Я счастлива и не позволю ни вам, ни Кадену, ни любому из ваших прислужников отнять это у меня.

Я была рада, что официантка ещё не пришла. Я была рада, что могу уйти. Я начала вставать, заметив яростное, но удивлённо выражение, заполнившее всё её лицо.

— Пожалуйста, не беспокойте меня больше. И я говорю, пожалуйста, только из вежливости, потому что я действительно хочу сказать вам, чтобы вы оставили меня в покое. Вы всегда видели во мне бесполезный кусок дерьма, который должен целовать ноги вашему сыну, но вы забыли, какой была его карьера до того, как я появилась. До того, как я отдала ему все свои лучшие песни. До того, как он воспользовался тем, как сильно я любила его. Я никогда не вернусь. Даже если вы хотите заплатить за это, денег всего мира будет недостаточно.

Я выпрямилась и продолжила идти, как раз в тот момент, когда она открыла рот, чтобы сказать мне, что я бесполезная сучка, как однажды, когда она была пьяна после церемонии награждения, на которую мне не разрешили пойти.

— Я хотела бы сказать вам, как надеюсь, что вы оба обретёте покой и счастье в своей жизни, но я не настолько хороший человек. Я надеюсь, что вы оставите меня в покое. Вот на что я надеюсь. Десяти миллионов, которые вы перевели на мой счет, было достаточно, чтобы заставить меня заткнуться, и я собираюсь ими воспользоваться. Я собираюсь отправить своих детей в колледж на них, детей, которые у меня будут от кого-то, кто не ваш сын и никогда им не будет. Не беспокойтесь о том, что я буду бегать за Каденом, выпрашивая объедки, мэм. Найдите кого-нибудь другого, кто не против оказаться на одиннадцатом месте, потому что этим человеком точно буду не я.

Оставались две последние вещи, которые нужно было сказать, и я знала, что мое время вышло, поэтому я произнесла слова осторожно, глядя прямо в её бездушные глаза.

— Я больше не могу писать. Уже больше года. Возможно, однажды слова вернутся ко мне, но сейчас их нет, и часть меня надеется, что так и будет. Но и без своих тетрадей, и без своих песен я многого стоила. Стоила больше, чем все те деньги, которые вы мне заплатили. Так что, пожалуйста, оставьте меня в покое. Вы все. Если я снова увижу вас или Кадена, я позабочусь о том, чтобы вы пожалели об этом.

Я наклонилась вперед, чтобы она поняла, насколько я серьёзна.