Все дороги ведут сюда

Почти четыре часа спустя мы с Юки оказались на первом этаже в гараже, сидя на двух стульях для кемпинга мистера Роудса, а Амос был на полу, выглядя больным. Чтобы добраться до этого состояния, потребовалась целая тарелка блинов, съеденная с моим юным другом, который не сказал ни слова. Быстрый разговор с тем же самым юным другом, который умолял меня сегодня взять выходной и не проводить занятия, но я настояла, что ничего отменять не будем, а затем мы спорили об этом в течение секунды, что меня удивило и позабавило. Также, пока я переодевалась, мне удалось поговорить с Юки наедине о том, как проходит тур, который был просто нормальным.

Джеки была в пути.

— Мы можем перенести это на другой день, — настаивал подросток, его шея покраснела.

Обычно мне не нравилось заставлять людей делать то, чего они не хотели, но это была Юки, и у нее была самая добрая душа в мире.

— Что, если ты отвернешься и притворишься, что никого из нас здесь нет?

Он покачал головой.

— Ни одна из нас никогда не сказала бы ничего плохого или неприятного, и я уже тебя слышала. Тебе нечего стыдиться, Ам, и «Сто двадцать семь миллионов альбомов» здесь…

Юки хмыкнула со своего стула, скрестив ноги и держа чашку чая, которую она каким-то образом приготовила в моей квартире. Зная ее, она наверняка хранила в сумочке пару пачек.

— Ты перестанешь меня так называть? — сказала Юки.

— Не после того, как ты попросила воды Voss ранее. — Я подняла брови. — Ты бы предпочла «Восьмикратная обладательница Грэмми»?

— Нет!

Амос побледнел.

— Ты заставляешь Амоса еще больше нервничать, — возразила она.

Но у моего безумия была причина.

— А как насчет… «Меня тошнит перед каждым концертом»?

Казалось, она на секунду задумалась, но радостно кивнула.

Тут Амос собрался и тихо спросил:

— Что?

— Меня тошнит перед каждым выступлением, — серьезно подтвердила моя подруга. — Я так нервничаю. Мне даже пришлось обратиться к врачу.

Его темные глаза метались из стороны в сторону, как будто он обдумывал ее комментарий, и ему было явно трудно это принять.

— До сих пор?

— Я ничего не могу с собой поделать. Я пробовала терапию. Я пробовала… всё. Когда я на сцене — я в порядке, но подняться туда так сложно. — Она раздвинула ноги и снова скрестила их. — Ты уже выступал перед публикой?

— Нет. — Казалось, он думал об этом. — В моей школе каждый февраль проходит шоу талантов.… я… я думал об этом.

Это был первый раз, когда я услышала об этом.

— Подниматься туда сложно, — подтвердила она. — Это действительно трудно. Я знаю, что некоторые люди привыкают к этому, но я борюсь с каждым инстинктом в моем теле каждый раз.

— Как ты это делаешь тогда? — спросил он, глядя широко.

Она крутила свою чашку, выглядя задумчивой.

— Я блюю. Я говорю себе, что делала это раньше и могу сделать это снова, напоминаю себе, что люблю зарабатывать деньги, и превращаюсь в госпожу Юки. Не обычную Юки, заметь, а госпожу Юки, которая может делать все, что не могу я. — Она пожала плечами. — Мой терапевт сказал, что это инстинкт выживания, который не всегда полезен, но он выполняет свою работу.

Она поставила чашку на бедро и продолжила:

— Большинство людей слишком напуганы, чтобы когда-либо подвергать себя критике. Тебе должно быть все равно, что они думают, если у них не хватает мужества делать то, что делаешь ты. Тебе следует помнить это. Единственное мнение, которое действительно имеет значение, это твоё собственное и тех людей, которых ты уважаешь. Все чего-то боятся, а совершенство нереально. Мы люди, а не роботы. Кого волнует, если ты споёшь немного резче или запнёшься перед национальным телевидением?

Это случилось с ней. Ее сестра записала и смеялась над этим не менее года.

Лицо Амоса было очень задумчивым.

— Итак… — Я замолчала, чтобы дать ему время подумать над ее советом. — Ты написал что-нибудь новое?

— Ты пишешь песню? — прервала Юки.

— Да, — ответила я за него. — Мы все еще пытаемся выяснить в долгосрочной перспективе, какую историю он хочет рассказать своей музыкой.

Она поняла и сжала губы.

— Да. Ты обязательно должен это понять. Амос, у тебя есть лучший человек в мире, который поможет тебе. Ты даже не представляешь, как тебе повезло.

Я стиснула зубы, надеясь, что она не будет говорить больше, но мальчик скривился.

— Кто? Ора?

Это заставило меня хихикать.

— Черт, Ам, не делай вид, что это звучит так дико. Я же говорила тебе, что написала несколько песен.

Он просто не знал, что некоторые из них были выпущены… хорошо.

Настала очередь Юки корчить сумасшедшее лицо.

— Несколько?

Я сказала ей, пока мы были наверху, что они понятия не имеют о Кадене, что они знают только о ней, по крайней мере, Амос был предупрежден задним числом с небольшими намеками. Все, что они знали, это о моем… «разводе».

— Ей? Ты писала ей песни? — прохрипел мой юный друг, словно сбитый с толку.

Юки слишком восторженно кивнула. Я только расплылась в уклончивой улыбке и пожала плечами, черт возьми.