Все дороги ведут в Геную (СИ)

- Как раз не жалко. Воры и убийцы должны страдать.

- Это на "Ладью Харона".

- Так бы сразу и сказал. Но они не пойдут.

- Может не все слышали?

- Весь город слышал. Не ты на набережной мемуары рассказывал?

- Может добровольцы найдутся?

- Не найдутся.

- Я дам по десять дукатов за каждого.

- А что я начальству скажу?

- Что я дал по пять дукатов.

- Внутрь пройдешь или тебе сюда вынести?

- Можно всех посмотреть?

- Как два пальца отрубить. Пойдем.

Скучающие стражники выгнали на погрузочную площадку осужденных за легкие преступления.

- Я пришел дать вам волю! - начал Тодт.

- Это Тодт с ладьи Харона! - крикнул кто-то, попавшийся в последние сутки.

- Пошел он к крабьей матери! - единогласно вынесло вердикт преступное общество.

- Я предупреждал, - сказал начальник смены.

- Договаривались всех посмотреть, - ответил Тодт.

Скучающие стражники выгнали на погрузочную площадку осужденных за преступления средней тяжести.

- Я пришел дать вам волю! - начал Тодт.

- Это Тодт с ладьи Харона! - крикнул кто-то, попавшийся в последний год.

- Кто такой? - поинтересовалось преступное общество.

- Если он еще жив, то он самый отчаянный и везучий головорез во всем средиземноморье после Андреа Дориа и Хайреддина Барбароссы.

- Что он может нам предложить?

- Смерть во имя Господа.

- Пошел он к крабьей матери! - единогласно вынесло вердикт преступное общество.

- Я не хочу говорить, что я предупреждал, но я предупреждал, - сказал начальник смены.

- Договаривались посмотреть вообще всех, - ответил Тодт.

Скучающие стражники выгнали на погрузочную площадку осужденных за особо тяжкие преступления.

Здесь пора уже отметить, что вера в исправляющую магию пенитенциарных заведений для XVI века все еще не характерна, но в некоторых прогрессивных местах, и в том числе в Генуе, уже начали привлекать осужденных к тяжелому труду. Хотя и не всех. Так что ломают камни в каменоломнях или гребут на галерах более-менее вменяемые и договороспособные, которые приговорены непосильным трудом возмещать нанесенный ущерб. А особо опасных и антисоциальных преступников по старинке судят и вешают. Сажать на весла арестантов на то время относительно новая и не всеобщая тенденция. По морю ходят галеры как с наемными гребцами, так и с прикованными.

- Я пришел дать вам волю! - начал Тодт.

- Кто ты такой? - поинтересовалось преступное общество.

- Я Тодт, капитан солдат с "Санта-Марии" брата Иоанна, гроза нехристей, слуга Господа, страшный и справедливый, принимающий всех добровольцев.

- Не гони! - сказало преступное общество, - Ты понимаешь, к кому ты пришел?

- Мне нужны те из вас, кто был матросами или гребцами.

- Крестьян тут нет.

- Вы хотите снова увидеть море?

Преступники заволновались, и Тодт понял, что затронул важную струну в их душах.

- Вы сгниете за решеткой или будете казнены и попадете в ад. Не сейчас, так в обозримом будущем. Вы знаете, что в аду, среди огня, сковородок и скрежета зубовного только и разговоров, что о море? Вы хотите снова увидеть лунную дорожку? Хотите снова встретить рассвет над волнами? Вы знаете, что те, кто погиб во имя Господа, даже в аду стоят несоизмеримо выше, чем те, кто был казнен за грехи? Господь милостив, и он рано или поздно простит своим воинам прегрешения земные.

- Мы здесь, потому что мы нарушаем заветы Господа.

- Вы здесь потому, что пролили кровь добрых христиан. Я принес вам волю взамен на согласие проливать черную кровь мавров и османов. Вспомните попутный ветер, плеск весел по шестнадцать гребков в минуту, звук удара борт в борт, кислый запах пороха, которым пропитан воздух после первого залпа, звон железа и соленый вкус крови! Вспомните то чувство любви к жизни и свободе, когда, вылезая из-под груды тел, вы видите рваные чулки капитана, а не чужие туфли с загнутыми носами!

- Хорошо сказано, но нет. Ты не наш.

- Я такой же грешник, как вы. Может даже больший, чем многие. Два года назад я убил епископа, и с тех пор я служу Господу на море.

- Епископа? - присвистнул кто-то из преступников.

- В священных стенах монастыря, - усугубил Тодт.

- Не из-за бабы случайно?

- Нет. Мы не сошлись по богословским вопросам.

- Кинжалом в спину? - спросил другой.

- Нет, это был честный поединок.

- Беда... - протянул один из стражников, - Я-то думал на старости лет в монастырь податься, а там, оказывается, все как тут.

Вперед вылез седой мужик, непохожий на местного. Его щеки были распороты прямыми крестами, на левой вроде как зажило, а на правой один шрам до конца не сросся.

- Сдается мне, я знаю, кто ты. Не был ли ты при Мариньяно?

- Я был при Мариньяно, - ответил Тодт, - Я еще как был при Мариньяно! Это ко мне пришли молодые волки, жаждавшие крови. Это я разбудил кардинала Шиннера. Это я вел баталию на штурм батареи ландскнехтов. Это мы с Бернским Быком уже заклепывали пушки, когда появилась кавалерия.

- Не тебя ли звали "Безумный Патер"?

- Меня.