Все дороги ведут в загс

— Игорь, — настойчиво произнесла Оля, — если ты сам не хочешь поговорить с Юрским, это могу сделать я.

— Не вздумай. Я говорю серьезно! Я уже в том возрасте, когда человек способен позаботиться о себе сам.

— Я тоже так полагала, но теперь сомневаюсь. Смотри, как здорово! Юрский никогда не появлялся на наших встречах, Светочка всегда приходила одна. А сегодня мы, как нарочно, собираемся у них и, конечно, его увидим. Удивительно подходящий случай обратиться к нему с просьбой.

— «Никогда не прости, в особенности у тех, кто сильнее тебя», — процитировал муж.

— Да, но там дальше — «сами предложат и дадут». А этот тип не предложит, можешь не сомневаться!

— Вот именно. Не хочу унижаться перед человеком, которого не уважаю.

— Ты ведь с ним не знаком. Может, очень достойный человек.

— Не верю, чтобы в наши времена достойный человек мог сделать политическую карьеру. Юрский, как, впрочем, и его партия, сутяга и краснобай. Вечно они судятся по мелочам, чтобы вызвать к себе интерес. А на страну им плевать.

— Да какое тебе дело до его отношения к стране? — возмутилась Оля. — Важно то, что он может тебе помочь. Партия, видите ли, не устраивает! Так тебе же в нее вступать не предлагают.

— Давай прекратим этот бесполезный разговор. Все равно никто никого не убедит. Я решил твердо. А деньги… заработаю столько, сколько нужно.

— Перестань! Ты и так на пределе. Ладно, обойдемся. Да и хватает нам, честное слово! Не знаю, с чего это меня вдруг повело. Просто обидно, что такой шанс будет упущен…

Оля глянула в напряженное лицо Игоря и срочно сменила тему.

— Посмотрим, наконец, на Светочку в домашней обстановке. Вот тебе классический пример чеховской Душечки! Она прямо-таки растворилась в муже. Никаких собственных интересов у нее, похоже, не осталось.

— Здоровье, — улыбнулся Игорь. — У нее две темы для бесед — Юрский и здоровье.

— Это да. Хотя, если б она нас совсем выбросила из головы, то не приходила бы на встречи и тем более не позвала сегодня к себе.

— Она-то ладно, а вот чего ради на это согласился Юрский?

«Чтобы дать нам шанс», — подумала Оля, однако смолчала.

Светочка озабоченно изучала сервированный к приходу гостей стол.

— Вовочка, ты запомнил? — уточнила она. — Вот это, в голубой вазочке, тебе лучше не есть. И, конечно, маринованные огурчики. Ни в коем случае!

— Самое лучшее, что ты могла придумать — это наготовить блюд, которые мне нельзя. Спасибо! Мне крупно повезло с женой.

— Но, Вовочка… Ведь явится куча народа, человек десять! Как же без селедки под шубой и огурчиков? Их все любят. И еще эти бутерброды, пожалуйста, не ешь, а остальное все можно. Все остальное специально для тебя!

— Что за бутерброды?

— Наши фирменные, авроровские. Мы их сами придумали и всегда готовим. На булке майонез, тертый сыр, грибы, чеснок и кусочек ветчины. Поставлю их в аэрогриль и подам горячими.

— Все это сразу? У вас крыша поехала в вашей «Авроре». Я бы в рот этого не взял.

— И хорошо, Вовочка, тебе нельзя.

— Надеюсь, у тебя хватит ума при посторонних не звать меня Вовочкой? Особенно учитывая, что это герой анекдотов.

— Я постараюсь, Вовочка. Извини. Ты прав, конечно.

— Конечно, я прав, — не стал спорить с очевидным Юрский. — Подмазываться-то собираешься? А то без косметики совсем старуха.

— Ой, я и забыла! — ужаснулась Света. — И платье еще не погладила. С этой готовкой обо всем забудешь! Спасибо, что напомнил.

И она опрометью бросилась в ванную.

В «Авроре» была традиция — одну из песен обязательно исполнять при свечах. «Мы вновь садимся за рояль, снимаем с клавишей вуаль и зажигаем свечи», — выводил хор так слажено, словно, как в былые времена, собирался на репетиции еженедельно. Размягченные и радостные, гости вернулись за стол.

— Выпьем за то, чтобы мы встречались еще много-много лет! — предложил кто-то.

Хотя вечер не во всем проходил удачно, тост понравился. Вскоре возобновился оживленный разговор, звенели веселые, не вполне трезвые голоса. И вдруг Оля Карпова, громко охнув, попросила: — Свет, включите свет! Кажется, Игорю плохо…

Свет, разумеется, включили. Оля держала на коленях голову мужа, в ужасе повторяя:

— Игорь, очнись, очнись!

Славик Петухов, схватив бутылку минералки, вылил ее пострадавшему прямо в лицо. Не помогло.

— Все спиртное доброкачественное, — робко оправдывалась Светочка.

— Это от переутомления, — объяснила Оля, и лицо ее выражало неприкрытое отчаянье. — С ним уже было так однажды.

— Нет, это не обморок, — уверено констатировала Евгения Петровна Вольская, единственная женщина, участвовавшая во встрече не в память о прошлом, а по праву супружества. — Наверное, отравление. Я вызываю скорую.

— Скорую? — сосредоточенно уточнил Юрский. — Пока она дотащится, всякое может случиться. Сейчас!

Он набрал номер и деловито произнес:

— Михаил? Юрский беспокоит. Прости, что поздно, но дело срочное. У меня один из гостей потерял сознание. Скорее всего, отравление. Возможно, счет идет на минуты. Да, жду. Разумеется, это должен быть самый лучший специалист. Лучший!

После недолгой паузы он сообщил притихшим гостям: «Уже едет», и продолжил беседу по телефону.