Все дорого, ничто не заменимо (ЛП)

На данный момент, Ранта действует как второй танк, за Могзо. Он достаточно хорошо бронирован, экипирован в кольчугу под кожаным доспехом и шлем-ведро. Но боевой стиль Рыцарей Страха не основывался на ближнем бою. Это своеобразный стиль средней дистанции, куда не достают противники, делая все возможное, чтобы избежать близких дистанций со скрещиванием клинков. Вместо того, чтобы участвовать в прямых атаках, их техники превращают сражение в кошки-мышки.

Строго говоря, Рыцари Страха действительно должны быть атакующими, а не танками. А учитывая личность Ранты, наверно, стиль Рыцарей Страха больше подходил ему, чем стиль Воинов.

Просить Юме танковать в ее легком доспехе было невозможно, и Харухиро тоже для этого не подходил. Мэри и Шихору даже не обсуждались, ведь они — Жрец и Маг. Остался только Ранта. Если они выкинут Ранту, они потеряют второго танка и некому будет его заменить, не повреждая их боеспособность.

Их боеспособность ухудшится, если они выкинут Ранту, и никто не займет его место как второй танк.

Если так, то надо просто найти того, кто заменить его. В отличие от целителей, бойцов было много. Харухиро чувствовал, что им не сложно будет найти замену. Если они спросят Киккаву с его обширными связями, он, наверно, поможет найти кого-нибудь. В конце концов, они так наняли Мэри. Хоть поначалу с ней было тяжело работать, но они начали понемногу лучше понимать друг друга.

Экстраверт Киккава становился каждому хорошим другом, и он мог лучше судить о личности, чем казалось. Харухиро хотелось думать, что есть множество свободных Воинов, лучших чем Ранта. Наверно. Может быть. Безусловно, этот вариант стоит рассматривать.

Могзо громко храпел, быстро заснув. Ранта, обычно, засыпает первым, но не зависимо от того, как сильно Харухиро вслушивался, он не мог услышать специфичное дыхание, характерное для спящего Ранты.

— Ранта, — Харухиро решил попробовать позвать его.

Ранта ответил:

— Да?

— Эм.., — Харухиро колебался.

— Чего тебе? — нетерпеливо спросил Ранта.

— Я хочу поговорить с тобой кое о чем.

— О чем?

— Не здесь. Не хочу разбудить Могзо. Как насчет выйти на улицу?

— Ладно.

Как только они вышли из комнаты, Харухиро задался вопросом, почему он делает что-то подобное. У него есть о чем поговорить с Рантой? Он был уверен, что не хочет говорить с этим парнем, но по какой-то причине чувствовал это необходимым.

Не важно, каким было решение, одно ясно: будет ужасно обсуждать все за спиной у Ранты, только сказав ему потом, без предупреждения, что его работа окончена и группа больше не нуждается в нем. Харухиро не чувствовал, что Ранта заслуживает нечто подобное, не важно как плохо он о нем думал. Или может Харухиро просто не хотел чувствоваться себя трусом, вонзающим нож в спину.

Нет, забудем слово ‘может’. Конечно он не хотел становиться таким. Просто, этослишком… Но почему? Почему он должен организовать заговор или схему и, шутки в сторону, замарать свои руки кровью, просто чтобы избавиться от Ранты?

— Ранта…

Харухиро присел напротив здания, прислонившись к стене. Ранта сделал то же самое.

— Да?

— Эм… что ты думаешь? О нашей группе, — спросил Харухиро.

— Это наша группа, — сразу же ответил Ранта. — Вот и все.

— Что ты под этим подразумеваешь? Что значит ‘вот и все’?

— Слушай, у тебя проблемы со мной? Думаю, ты знаешь, что я всегда делаю свою часть.

— Разве?

— Можешь сказать, что не делаю? Я сегодня сам сражался против одного кобольда, разве нет? Вот и доказательство.

— Если бы все окружили его, мы прикончили бы его быстрее, чем ты в одиночку, — указал на это Харухиро.

— Ты можешь проворачивать это постоянно? — возразил Ранта. — Конечно нет. Если в бою я полностью могу удерживать одного врага, вы можете … как это называется? В определенной мере свободно действовать? Выполнять боевые тактики? Без разницы, какую-нибудь крутую ерунду.

Ранта есть Ранта, он думает о таких вещах, когда они сражаются. Но это ничего не меняет.

Харухиро прижал ладонь к лицу:

— Как в середине боя я должен узнать, о чем ты думаешь, если ты не скажешь мне?

— Ты говоришь мне, что хочешь, чтобы я объяснял каждое свое действие и спрашивал твое мнение, прежде чем сделаю?

— Я никогда не говорил подобного. Но есть вещи, которые не понять, пока ты не скажешь, поэтому я с тобой сейчас разговариваю. Тебя легко понять неправильно, и от этого становится хуже.

— Ты ведь не считаешь, что это просто непонимание, не так ли? — Ранта взял камешек, лежащий рядом, и бросил его. — Вы, ребята, просто судите и предполагаете о том, о чем я думаю, основываясь на впечатлении обо мне.

— Даже если это было бы правдой, впечатление о тебе формируется на основе того, что ты делаешь и что говоришь.

— Значит, ты считаешь, что это моя вина.

— Если не твоя, то чья? Моя? Юме? Шихору? Могзо? Мэри?

Харухиро почувствовал, что в нем разрастается гнев. Нужно оставаться спокойным. Нужно сохранить голову холодной. Он не хотел, чтобы это переросло в драку. Он вздохнул и сказал: