Все дозволено

Манеж был крохотным, в четыре раза меньше обычного, и амфитеатр, естественно, вмещал лишь несколько десятков зрителей, терпеливо ожидавших представления на манеже. Ничего здесь не было, кроме двух висевших без опоры и, как везде на Гедоне, очень подвижных, вращающихся прозрачных кресел. В них и усадили земных гостей спина к спине, но так, что они могли разговаривать, поворачиваясь друг к другу на бесшумных шарнирах. Усаживал их тот же человечек с двумя ассистентами, присоединившимися к нему с трибун и похожими на него, как близнецы. Впрочем, присмотревшись, Библ и Капитан сразу заметили, что и все, заполонявшие трибуны крохотного амфитеатра, были так же похожи, словно их вылепила мать-природа по одному образцу. А может быть, здесь сказалось то самое неумение различать черты незнакомого склада лица, какое проявляет большинство европейцев, например, у африканских странах. Впрочем, и меднокожие гедонийцы в синих и голубых плавках показались вначале землянам почти неотличимыми друг от друга, и только потом в Аоре одноликая масса превратилась для них в сумму индивидуальностей.

На головы обоим гостям хозяева надели нечто вроде хоккейных шлемов, плотно обхвативших виски и затылок. Ни Капитан, ни Библ не протестовали: доброжелательный вид их спутника не предвещал никаких опасностей. Потом он отошел в сторону и три раза повторил что-то совершенно неразличимое ни по интонации, ни по созвучиям. И следом за ним ту же звуковую абракадабру согласованно, почти единогласно, но негромко повторили все сидевшие на трибунах. И — странное дело — гости все поняли, как будто эту абракадабру произнесли, скандируя, по-русски:

— Вы называть вещи видеть их глазами мыслью.

— Вы поняли, Кэп? — спросил Библ.

— По складам, но понятно. Телепатия?

— Нет, это не телепатия. Мысль доходит с трудом и, как вы говорите, «по складам». По-моему, это чужой эмоциональный тонус, многократно усиленный: вы слышали, как все повторяли одно и то же. Нечто вроде эмоционального эха. А шлемы передают его непосредственно в мозг.

— Чего же они хотят?

— Именно того, что до нас дошло. Называйте любое слово, одновременно представляя его в уме. Они хотят изучить наш язык. Давайте, я попробую.

Библ повернулся на неощутимых шарнирах кресла лицом к трибунам и сказал, медленно отчеканивая слова:

— Голова, лицо, глаза, нос, рот, тело, руки, ноги… Ходить, лежать, летать, прыгать, пить, есть, спать, драться… Все это я представляю в зрительных образах, — добавил он для Капитана, — а в каких образах, например, представить зрительно такие понятия, как «думать», «понимать», «решать», «соглашаться» или, скажем, «да» или «нет», «хорошо» и «плохо», или просто частицу «не» перед любым существительным и глаголом?

Капитан засмеялся:

— А мы с вами, Библ, как клоуны на манеже. Так и будем поступать, как клоуны. Разыграем репризу. Я, допустим, буду показывать, что наливаю из бутылки в стакан, а вы разводите руками, качаете головой и всем видом демонстрируйте, что не поняли, отчетливо произнося при этом: «Не понимаю, нет!» Я тут же повторяю спектакль, вы — тоже. Потом в третий раз показываю, уже раздраженно крича: «Понятно?» Вы радостно подпрыгивайте и тоже кричите: «Да, да! Понял! Понятно!» Начинаем. Только серьезно.

Они и проделали это серьезно, не спеша, произнося слова отчетливо, не проглатывая ни буквы. А по окончании представления Капитан, обернувшись к зрителям, громко спросил:

— Поняли?

— Поняли, — неожиданно четко, без малейшего акцента ответил по-русски зал.

— Значит, понятно? — переспросил Капитан.

— Понятно, понятно.

— Да или нет?

— Да, да!

— Молниеносное обучение, — усмехнулся Капитан и сказал вполголоса Библу: — Начинаем второй урок. Сначала объясним местоимения: я, ты, он, мы, вы, они. Проще простого.

Объяснили.

— Еще реприза. Я делаю несколько шагов, вы стоите. Я говорю: «Я иду, он не идет», подчеркивая частицу «не». То же с глаголами «есть» и «пить». А теперь обращаюсь к аудитории: «Вы не поняли?»

— Нет, поняли, — отчеканил зал.

— Мне одно не ясно, — шепнул Капитан Библу, — почему они так быстро все это усваивают?

— Во-первых, эмоциональное эхо. Во-вторых, шлемы. Вы видите — все тоже в шлемах. Должно быть, мы не совсем точно понимаем их назначение. Вероятно, они и улавливают смысл звучащего слова, и непосредственно воспринимают зрительный образ. Скажем условно: киберпатия.

— Ки-бер-патия, — отчетливо повторил их знакомец, сидевший поблизости в первом ряду. — «Нет шлемы» — непонятно, «да шлемы» — понятно. Только шлемы. Без них нельзя.

— А ведь мы не объясняли им слов «только» и «нельзя». И склонять местоимения тоже не учили, — удивился Капитан.

Но ответил не Библ, а человечек в голубой куртке.

— Много слов мы понимать из разговоры ты и он. — Он указал попеременно на обоих. — Вы говорить больше, мы понимать больше.

Капитан рванул кресло к Библу.

— Вот это я понимаю — контакт! Еще три урока, и ученики могут сдавать экзамен на аттестат зрелости. На большой палец. Все говорить и все понимать. Три урока, — повторил он, загибая пальцы на руке. — Три!