Все думы — о вас. Письма семье из лагерей и тюрем, 1933-1937 гг.

1934.II. 12. Дорогой Васенька, сегодня у вас дома праздник, и я мыслями присоединяюсь к вам и поздравляю тебя и дядю Васю¹. У нас — выходной день, но я, как всегда, этот день сижу на службе и работаю. В такие дни народу бывает сравнительно мало, поэтому в учреждении тихо и работается гораздо успешнее, чем в рядовые дни. Ведь когда слишком много людей, трудно сосредоточиться, часто отрывают разными вопросами, когда требуется что-нибудь объяснить или сделать, и потому мысль разбрасывается. Это время мы, т. е. несколько человек, знающих и ценящих поэзию, много вспоминали Андрея Белого в связи с дошедшими до нас газетными известиями об его кончине. Правда, я много лет его не видел, но воспоминания юности, когда я знал его хорошо и когда он был в расцвете своих дарований, так живы, что как будто это было несколько недель тому назад. Я даже доволен, что не встречался с ним в последние годы, бывавшие для него годами упадка, болезни и постарения. Вероятно новые, менее светлые впечатления загладили бы старые и старый его облик, с каким он останется в моем сознании. Мы жалели только, что нечего почитать из его прежних произведений, которых здесь ни у кого нет, и что приходится довольствоваться жалкими обрывками, сохранившимися в памяти; но не сохранилось почти ничего цельного, хотя когда-то я знал немало. Вот, значит порвалась еще одна нить, связавшая меня с годами юности.

Тут, несмотря на мороз, явно чувствуется весна. Снег почти исчез, даже с крыш. Не думай, что растаял. Вследствие сухости воздуха и ветров здесь снег не тает, а просто испаряется, из твердой фазы переходя непосредственно в парообразную. Впечатление такое, как если бы это был не снег, а хлопья твердой углекислоты.