Все думы — о вас. Письма семье из лагерей и тюрем, 1933-1937 гг.

24–25 января 1935 г., Кремль, быв. Наместнический корпус

Дорогой Кирилл, часто вспоминаю тебя, особенно когда поздно вечером ложусь спать. Вспоминаю с болью, что огорчал тебя, не входя в твой возраст и требуя того, что ты не понимал. Дорогой мальчик, как бы мне хотелось — не исправить прошлое, которое уже прошло и неисправимо, — а сколько-нибудь возместить тебе его. Мне хотелось дать вам в наследство честное имя и сознание, что ваш отец всю жизнь проработал безкорыстно, не думая о последствиях своей работы для себя лично. Но именно из-за этого безкорыстия я должен был лишать вас удобств, которыми пользуются другие, удовольствий, естественных в вашем возрасте, и даже общения с вами. Теперь мне грустно, что вместо какой-либо пользы для себя в настоящем за все мое старание, вы не получаете и того, что получает большинство, несмотря на жизнь их родителей ради самих себя. Моя единственная надежда на сохранение всего, что делается: каким-либо, хотя и неизвестным мне путем, надеюсь, все же вы получите компенсацию за все то, чего лишал я вас, моих дорогих. Если бы не вы, я молчал бы: самое скверное в моей судьбе, — разрыв работы и фактическое уничтожение опыта всей жизни, который теперь только созрел и мог бы дать подлинные плоды, — на это я не стал бы жаловаться, если бы не вы.

Портрет о. Павла Флоренского, посланный Кириллу.

Неизвестный художник, з/к. Апрель 1935 г.

Если обществу не нужны плоды моей жизненной работы, то пусть и остается без них, это еще вопрос, кто больше наказан, я или общество, тем, что я не проявлю того, что мог бы проявить. Но мне жаль, что я вам не могу передать своего опыта, и, главное, не могу вас приласкать, как хотелось бы и как мысленно всегда ласкаю. — В январе я писал тебе, но не знаю, дошло ли мое письмо. О том, как я живу, узнаешь из письма к бабушке. Крепко целую тебя, дорогой. Надо кончать письмо, очень поздно и я валюсь от усталости.

22 февраля 1935 г., Кремль, быв. Филиппова пустынь

Дорогой Вася, ты совсем забыл своего папу, ничего не пишешь. А мне ведь нужно знать, что ты делаешь, чем занимаешься, что думаешь. Пишешь ли что-нибудь. Непременно пиши, и записывай мимолетные и систематические наблюдения и мысли, и обрабатывай их. По собственному опыту я вижу, что накопление большого материала впрок ведет к тому, что большая часть его остается недоработанной и неприведенной в порядок. Старайся воспользоваться хоть опытом моей жизни и более рационально тратить труд, т. е. поскорее оформлять найденное. Более крупные обобщения и более полная систематизация придут в свое время, и ничто не мешает потом вернуться к старому, пересмотреть, дополнить и исправить сделанное, но уже более сознательно и целеустремленно. Еще. Старайся при исследовании вовлекать в круг рассмотрения возможно больше различных характеристик и сопоставлять их между собою. Тогда сами собою будут приходить выводы, которые иначе потребовали бы большого напряжения и удачи.

Особенно важно пользоваться различными физическими способами изучения вещества, т. е. химия дает слишком бедные, слишком далекие от действительного вещества характеристики, — говорит не конкретно и слишк<ом> вообще. Крепко целую тебя.

3 марта 1935 г., Кремль, быв. Филиппова пустынь