Все еще люди

— Нас называют Korps 7, в сражениях нас называют Корпус Смерти. Мы несем смерть и разрушения, так они говорят о нас, такими видят нас остальные. Мы для них те, кто живут ради войны и битв, те, кто наживается на смертях других… но они заблуждаются! — Цзин резко выкинул вытянутую руку в сторону, расправляя ладонь, — мы те, кто сражается за будущее всех людей. Мы те, кого называют Krieg Korps! Мы те, кто верен идеалам Krieg Korps, заложенными еще при начальном формировании! И пусть грязные рты, что кормятся от мегакорпораций, отдающие свои жизни ради наполнения карманов зажравшихся людей, закроют свои рты! Иначе мы — закроем их!

— ДА-А-А! — громко отвечала ему толпа солдат, чьи сердца он зажигал сейчас.

— Я верю в каждого из вас. Я верю вам и доверяю свои самые сокровенные мечты. Я мечтаю увидеть мир без войн, без корпораций, где все будут жить в гармонии. Мечтаю услышать, как будущие поколения скажут нам спасибо за мир, который мы построим им, — с этими словами Цзин приложил руку к своему сердцу, — но к сожалению… нам не дают право сделать этого. Нас назвали террористами, угрозами обществу и миропорядку. Порядку, которые они создали, чтоб совершать свой геноцид человечества! Что же, если мы угроза для них — я с радостью принимаю это и с гордостью понесу это бремя. Я уничтожу каждого, всех до единого, каждую тварь, что упивается смертями невинных людей и смеется, смотря на это, считая лишь свою прибыль за такие злодеяния! Я член группировки Krieg Korps, следующий ее идеалам о создании светлого будущего! Я террорист, угроза и бельмо на глазу для властьимущих! Я тот, кого в будущем не назовут хорошим словом, и тот кого забудут после его смерти, стерев все записи! Я тот, кто принимает эту судьбу с честью и гордостью, ради будущего всего человечества! И да расправит крылья свои белый орел мира, и да обратит он взор на нашу Землю, и да унесет в своих лапах он смерти людей! Во имя Krieg Korps! Во славу Человечества!

— Во славу Человечества! Во имя Krieg Korps! — несмолкаемые возгласы солдат скандировали ему в ответ, пока Цзин на ватных ногах возвращался к своему стулу, выжатый как лимон и опустошенный в своем сердце.

***

Тишина медленно расползалась по комнате, нарушаемая лишь тихим гудением работающего робота-пылесоса. Мясников, поддавшись своим эмоциям и выпаливший приказ остаться для разговора, сейчас едва находил слова, чтобы начать этот самый диалог. Долгое время сержант смотрел на девочку перед собой, усевшись на злосчастный диван. В его голове периодически мелькали прошлые воспоминания, которые подобно раскаленному металлу терзали его плоть души изнутри.

Элис же смирно стояла перед своим командиром, не издавая ни звука, лишь безропотно повинуясь его приказу и ожидая, когда тот начнет. Ее пальцы перебирали ремень автомата, который она за все это время еще ни разу не выпустила из руки.

— Я… — начал было разговор сержант, но тут же остановил себя.

— Сэр, вы хотели поговорить? — тихо произнесла в ответ Элис.

— Да… — с этими словами Мясников отвел взгляд в сторону, посмотрев на смятую пачку сигарет. Сигареты внутри точно стали негодными к употреблению. Сержант явно представлял себе картину искалеченных, разорванных табачных изделий, которые годны лишь для выброса в мусорку — их уже не починить, только утилизация или переработка. Эта картина отдалась памятью в его разуме, показывая воспоминания последствий сражения, в которых солдаты стали такими же. Воспоминанием, которое до сих пор терзало его душу и память. Если бы только он тогда…

Элис молча наблюдала за действиями сержанта, поймав взглядом, как на глазах строгого и сильного мужчины появились мелкие капли слез, что едва заметно поблескивали на вечернем солнечном свете, пробивающемся сквозь окно — будто внутренне ощущая, что за скальной твердой породой внешнего спокойствия — внутри ее командира бушевал ураган, пламя, такое же, как и сейчас происходит у нее в душе.

— Это касаемо твоих результатов терапии, — тихо произнес сержант.

— С ними все нормально же. Доктор сказала, что я могу вернуться и выполнять свою работу, — уверенным тоном голоса ответила Элис, твердым взглядом посмотрев на командира.

— Я не считаю, что это так, — Мясников с этими словами взял в руку скомканную пачку сигарет, — несмотря на заключение, я думаю, тебе стоит отправиться в тыл и продолжить выполнять свои задачи по более легким заданиям.

— Смею возразить, сэр! — громко сказала Элис в ответ, крепко сжав ремень автомата в кулаке. Все ее нутро вновь возгоралось, сопротивлялось сказанным ей только что словам. “Он не посмеет отобрать у меня то, ради чего я все это время старалась!” — пронеслось эхом в ее разуме, прозвучавшее так, словно это были не только ее слова.