Всё еще люди. Рассказы

— Больше людей, чем может показаться.

— Извини. Я ничего такого не имела в виду. Я сама не меломанка и обычно, если ставлю музыку, то в качестве фона, не более.

— Извинения рассмотрены и приняты. — Эмма постаралась укротить маленькую обиду и обернуть все в сарказм. — Ну, если серьезно, то основная аудитория, конечно, эстеты со специфическими вкусами и любители старья, хотя и молодежи тоже хватает.

— А… можно вас послушать?

— У нас есть пара живых записей, но мне не нравится, как мы там звучим. А через нейросеть для улучшения мы не прогоняли, наш гитарист запротестовал. Хочешь… — Эмма не была уверена, что это хорошая идея. — Хочешь прийти послушать нас в это воскресенье?

Джоан задумчиво сказала:

— Хм, а почему бы и нет? Честно говоря, последний раз была на концерте в семнадцать лет. И это была электроника.

— Ты, ну, в курсе всей этой субкультуры?

— Нет, вообще-то. А что?

— Да так, просто в таком случае возможен… — Эмма постаралась найти в памяти подходящее выражение, — небольшой культурный шок.

В воздухе стоял сильный запах табачного дыма — несмотря на то, что перед концертом убедительно просили не курить в помещении. Кроме того, было жарко — кондиционер то ли плохо работал, то ли вовсе сдох, а может, его вообще не было.

«Одежду придется отправить в стирку. Спасибо за приглашение, Эмма».

Джоан стояла у барной стойки, рядом оживленно беседовал народ — как совсем молодежь, так и личности среднего на вид возраста и даже старше («Помни, внешность может быть обманчива, Джоан»). Компания собралась пестрая: люди в футболках с плохого качества принтами, с причудливыми прическами и разнообразными внешними бодимодификациями. Неподалеку стояла женщина в черных кедах, шортах и футболке. Верхняя половина ее черепа была прозрачной — можно было видеть полушария мозга — и подсвечивалась бледно-синим. Ее обнимал за талию какой-то мужчина с тоннелями в ушах, на нем была толстовка с капюшоном, вроде той, что у Джоан, только темно-бордовая.

Среди незнакомых лиц Джоан чувствовала себя неуютно. Она пила через трубочку сок из пакетика, посматривая то и дело на сцену, где музыканты расчехляли инструменты. Две гитары, бас, барабанщик за установкой — группа, в которой играла Эмма, не использовала никаких устройств, работающих с помощью нейроинтерфейсов. Всё вручную.

«Люди остаются людьми».

Они подключились и стали настраиваться. Эмма наиграла какую-то несложную бас-партию и что-то сказала человеку за пультом.

Джоан заметила, что стоящий рядом парень явно оценивающе разглядывает изгибы ее фигуры. Когда она повернулась к нему, он тут же отвел взгляд.

— Скройся, — посоветовала ему Джоан, и он стыдливо отошел подальше, стараясь больше не смотреть в ее сторону.

Группа все еще настраивалась. То ли фрагмент композиции был плох, то ли они играли плохо, то ли всё сразу, но Джоан явно не нравилось то, что она слышала. От запаха дыма, от шума, гама и в целом неприятной для нее обстановки у девушки уже немного болела голова.

«Господи, зачем я приперлась?»

Она знала зачем. Несмотря на поведение Эммы, которое когда-то взбесило, та ей нравилась. Не сказать, что Джоан переполняли чувства; возможно, она просто хотела перестать быть одной?.. Эмма казалась неплохой кандидаткой. При этом сама, судя по всему, была просто без ума от Джоан, и той отчего-то не хотелось расстраивать бедняжку.

«Ну что ж, я не против, давай поиграем. Пообманываем друг друга, насколько хватит сил и желания».

Похоже, группа наконец по-настоящему начинала. Публика потянулась ближе к сцене.

В не имевшей еще названия группе было четыре участника. Перед двумя гитаристами — парнем и девушкой — стояли старомодные микрофонные стойки («Неужели нельзя было надеть на голову маленькие беспроводные микрофоны?»). Джоан со свойственным ей вниманием запомнила, что вокалиста-гитариста зовут Джим, гитаристку — Анна, а парня-барабанщика — Саид (перед концертом Эмма беседовала с ними в коридоре, пока Джоан с выражением лица «что я тут делаю?» стояла рядом).