Все еще здесь. Приятие перемен, старения и смерти

Вы увидите, что в пространство внутреннего покоя можно войти даже тогда, когда случается что-то неприятное. Занимаясь медитацией, мы видим, что эго не исчезает — оно просто перестаёт терроризировать нас, настаивая на реальности лишь обыденного опыта. Когда чувства теряют свою монопольную власть над нами, острота чувств, по существу, даже обостряется. Если мы знаем, что есть свет, нам не так страшно погрузиться в темноту — мы можем вынести из неё что-то драгоценное. К примеру, прекращение сопротивления своему горю приводит к осознанию (хотя, может быть, болезненному) того факта, что горе является составной частью мудрости старых людей, силой, придающей нашему сердцу глубину и наполняющей его смирением, соединяющей нас с печалью мира и позволяющей помочь ему.

Горе не должно парализовать сердце или стать оболочкой нашего эго. Мне встречались старики, для которых горе превратилось в их личность, в единственную роль, которую, как им казалось, они способны исполнять. Они попались в ловушку горя. Поэтому, если мы хотим, чтобы мрачные периоды нас чему-то научили, чтобы язвы зарубцевались и мы лишь окрепли, нужно сделать шаг за пределы эго — к душе. В противном случае, мы, вероятно, сделаем одну из двух распространённых ошибок: закроем сердце в страхе перед размахом своих переживаний (и переживаний окружающих людей) и ограничимся «безопасным» полурастительным существованием или станем профессиональными плакальщиками, зацикленными на прошлом с его потерями и поражениями, не способными расслабиться и наслаждаться текущим моментом.

Как писал Сол Белоу^{23} в своей великой новелле «Не упусти день» (Seize the Day), «Они боятся, что, перестав страдать, превратятся в ничто».

Помню, как мой отец в старости не мог избавиться от горечи прошлых поражений. Он был не в силах говорить ни о чём другом. Сожаления о своих ошибках и упущенных возможностях настолько окрасили его сознание, что он позабыл обо всех своих достижениях и обо всём хорошем, что сделал в своей жизни. В конце концов вся прожитая жизнь стала казаться ему сплошным поражением. К счастью, эти «грозные моря» были пересечены, и незадолго до смерти отец сумел посмотреть на жизнь более непредвзято. Однако он сохранил привязанность к мирскому «успеху», и его восприятие себя ограничивалось практически только концепцией эго, поэтому на его долю выпала подавленность, вызванная сопутствующими старости потерями. В основе депрессии и страха перед старостью лежит болезненное восприятие потерь. Степень страданий напрямую зависит от неразвитости сталкивающегося с потерями сознания.

Депрессия

Но что, если этот внутренний мрак, отбивающий вкус к жизни, является преобразующим, одухотворяющим состоянием, через которое необходимо пройти по мере старения; состоянием, помогающим нам избавиться от старых представлений о себе и позволяющим взглянуть на себя по-новому? Возможно, эта депрессия является частью того, что Хуан де ла Крус^{24} называл «тёмной ночью души» — прохождением эго через своего рода психологическую смерть, необходимую для «нового рождения», пробуждения нового осознания себя как души и духа.

Когда я встретил гуру, я был ещё молод, но незадолго до этого пережил похожую депрессию. С помощью энтеогенов я обрёл проблески духовного осознания, но был неспособен удерживать его; собственно, тогда я его уже почти потерял. Я чувствовал себя проигравшим, и тут судьба привела меня к Махарадж-джи. Вскоре я стал избавляться от своей прежней личности — моей «Ричард-Алпертности». Я отправился в путешествие, превращающее меня в Рам Дасса, Слугу Бога. Это путешествие длится и по сей день.

Оглядываясь назад, я понимаю, что охватившее меня тогда отчаяние было предпосылкой того, что случилось потом. Столь негативное явление, как депрессия, подтолкнуло меня к позитивному процессу духовного развития, которое, в свою очередь, вытащило меня из депрессии. Нечто похожее происходило с моими спутниками на духовном пути, которые погружались в глубокую депрессию, обернувшуюся впоследствии подготовкой к чему-то новому.

Я верю, что избавление от старых привычек, старого взгляда на себя, старых психологических штампов, от физической силы и положения в обществе, а также вызванная этим депрессия могут рассматриваться как необходимый этап нашего созревания и обретения мудрости.

Всё больше медиков приходят к пониманию того факта, что явление, диагностируемое как «депрессия пожилого возраста», на самом деле является естественным процессом переориентации. К чему бы мы ни апеллировали — к клеточно-биохимическим механизмам, психодинамике или духовным процессам, — налицо определённые подвижки, которые, похоже, являются неотъемлемой частью процесса старения. Я говорю не о паранойе, не о страхе перед жизнью, а об углублении осознания. Мне кажется, что именно близость смерти заставляет многих задуматься над тем, что же такое, собственно, жизнь.