Все голубые фишки

Что то с визгом хрустнуло, самолет как хлыстом гулко ударило снизу…

Тяжелую, несущуюся по полосе машину стало заносить.

Стало сносить вправо.

– Толя, держи! Толя, тормоза, реверс.

– Командир, правую стойку сломало.

– Что? Дай газу правым, выравнивай, выравнивай…

– Смотри, там гаражи какие-то.

– Реверс, Толя, реверс…

Самолет с каким-то неповторимым и неподражаемым воем и скрежетом на всей скорости разворачивало поперек полосы.

Ил сворачивал с полосы вправо. И теперь со скоростью двухсот километров в час он несся на белую железобетонную стену.

– Гаражи, гаражи… – крикнул Леонид.

На этом запись в бортовом самописце, записывавшем все переговоры экипажа, обрывалась.

Следствие, начавшееся сразу же после возбуждения уголовного дела по факту катастрофы самолета Первого авиаотряда администрации президента сразу присвоило делу гриф "строго секретно"…

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

С думой об афере – Послушай, любезный, сколько у нас умерло крестьян, с тех пор, как мы подавали ревизию?

– Да как сколько, многие умирали с тех пор, – сказал приказчик и при этом икнул, заслонив рот слегка рукою, наподобие щитка.

– Да, признаюсь, я сам так думал, – подхватил Манилов, – именно, многие умирали.

Н.В. Гоголь МЕРТВЫЕ ДУШИ

ГЛАВА 1.

Глухой стук упавшего тела был почти не слышен. Его полностью поглотил мерный бой дизель – молота, колотившего сваи на соседнем участке.

Тук!

Бумпс!

И ничего…

Только лежит на грязной плите человек, распластавшийся в неестественной позе, да темно-бардовое, почти черное пятно венозной крови расползается по шершавой серой поверхности бетона из-под оскалившейся желтыми зубами неживой головы с черным восточным ежиком жестких волос.

Первым спохватился крановщик, он из кабинки своего башенного крана по рации, по этой "воки-токи" Мэлсу Шевлохову – бригадиру крикнул, что стропальщик со стены упал, а тот уже прыгнул в грузовой подъемник и сразу вниз в прорабскую.

– Исо разбился, – с порога крикнул бригадир.

Игнатьев – начальник второго участка сорок первого СМУ вздрогнул, скривился в нервной гримасе, выругался матерно и одернув с утра выглаженную молодою любовницей модную свою белую рубаху с коротким рукавом, тяжело поднялся из-за стола.

– Я так и знал, что этим кончится, так и знал, – обращаясь скорее всего к самому себе, бормотал Игнатьев, выходя из прорабской.

Со стороны можно было подумать, что человек разговаривает со своей Судьбой или высказывает претензии собственному Ангелу хранителю.

А возле тела уже столпились соплеменники бедного Исы.

Блондинов тут не было.

Один только подошедший Владимир Петрович Игнатьев был блондином, а так – сплошь азиаты со смуглыми не то от загара, не то от природной черноты шеями.

– Мэлс, ты это, ты всех, у кого регистрации нету, всех, кто без оформления работает, давай-ка уведи в общежитие по быстрому, пока милиция не приехала, – скривя губы в какой-то исполненной неприязнью гримасе, сказал Игнатьев, – а этого, Исо накройте что ли чем-нибудь, да и не толпитесь здесь, не стойте как бараны, мертвого не видали никогда что ли?

Надо было звонить шефу.

А может не надо было звонить шефу?

Владимир Петрович, в нерешительности задумался, приняв позу находящегося в смятении Наполеона, когда при Ватерлоо тот узнал о полном провале контратаки своей тяжелой конницы.

Он был красив – Владимир Петрович.

Не даром его любили молодые девушки.

Давно прошло то время, когда прорабы на стройках ходили в брезентовых робах и от них несло водкой и дешевыми папиросами. Теперь начальники строительных участков выглядели не хуже иных клерков из офисов банковского Сити.

Вот и Владимир Петрович на работу приезжал в новеньком корейском джипе в отутюженной белой рубашечке и в пижонских брюках.

На бронзовой от анталийского загара шее поблескивала увесистая золотая цепочка, а на мощной волосатой руке его красиво переливались бликами швейцарские часы с браслетом.

Орёл, да и только.

Прорабы в сорок первом СМУ треста УНИВЕРСАЛ хорошо зарабатывали.

Три тысячи долларов зарплата, да столько же, если не больше – так называемыми "левыми поганками"…

Хватало и на то, чтобы прилично выглядеть в обществе и на дорогие прихоти, вроде очередной юной сожительницы Владимира Петровича.

А вот теперь этому орлу – да камнем и вподдых.

Как некстати этот Исо с шестнадцатого этажа упал!

У этого Исо ни регистрации, ни трудового соглашения никакого…

Звонить теперь Богушу?

Ведь предупреждал прорабов Игорь Александрович – генеральный директор их строительного треста, предупреждал, что вся ответственность за наем "кули", как с остроумным высокомерием в тресте называли среднеазиатских рабочих, вся ответственность ложилась на прорабов. Игорь Александрович Богуш ничего и знать о работе незаконных гостарбайтеров не желал.

Но это он на словах не желал.

А на самом то деле, урезая фонды на зарплату, практически вынуждал начальников участков идти на риск.

– Звонить Богушу? Доложить о Че-Пэ?

Богуш, он конечно поможет замять все это дело, у него есть все необходимые рычаги и кнопки.