Все голубые фишки

И подумав об этом, про себя вдруг решил, что теперь у него есть некий шанс взять психологический реванш. Вот он сегодня возьмет да и переспит с уралочкой – сибирячкой! И лёжа с ней, будет упрямо считать, что она невеста одного из тех сибирских парней программистов, что давеча там в Кливленде избили и ограбили его.

– А вот с Машей выпью, – сказал вдруг Минаев, – выпью на русский брудершафт.

– О-кей, правильное решение, – захлопали Добкин с Ирочкой.

Маша изобразила смущение, но отнекиваться не стала.

Только реснички длинные опустила вниз и бокал с "маргаритой" прижала к груди.

Минаев поднял руку и звонко щелкнул пальцами.

– Бармен, четыре текилы, пожалуйста. …

Из своего дальнего угла, как какой-нибудь оператор Би-Би-Си из программы Энимал Уорлд или Дискавери, что из схрона и засады снимает фильм о тайной жизни диких животных, Игнатьев наблюдал как развивались события за столиком, где сидела его Маша.

Вот Маша трижды выпила с тем пожилым пижоном на брудершафт.

Сперва они целовались скромно, без страсти.

А потом тот пожилой мужик видимо вошел во вкус, и последующие поцелуи его стали долгими и уже совсем не напоминали дружеские шалости невинной вечеринки. Да и сама Маша уже как-то потеряла самоконтроль. Вот этот разнаряженый пожилой пижон с шелковым платком прямо навалился на нее, на его Машу и руку… И руку свою лапу растопырив пальцы положил ей на грудь.

А вот они уже целуются вовсю и без тостов. Уже привыкли, уже во вкус игры вошли.

Игнатьева всего словно колотило.

Как перед первым прыжком в армии, когда во Псковской дивизии служил. Точно так же тогда его сотрясало всего от переизбытка адреналина. И только когда оттолкнулся от порога рампы и когда завис в полете, в ожидании покуда пристегнутый карабином фал не вытянет из сумки парашют и над головой не раскроется с характерным треском его белый купол, дрожь прошла.

Так и теперь.

Дрожь мигом прошла, когда он двинул этого пижона по скуле.

Эти любовнички – эти две парочки – шерочка с машерочкой и мы с Тамарой ходим парой – санитары мы с Тамарой, эти Ирка с ее небритым недомерком и Маша с пожилым хлюстом рассчитались в баре и пошли на выход. Обнявшись пошли. И этот хлюст шел полуобняв Машу за талию, так что просунутая к ней под мышку его растопыренная лапища, дотягивалась до ее груди…

Ну…

Этого прораб уже стерпеть не мог.

Подошел, как на занятиях по боевому рукопашному.

Подошел, и с правой в поддых, а потом левой снизу по скуле, а потом правой в нос… …

Когда Игнатьев отсидел свои пятнадцать суток административного ареста за хулиганство, его ожидала еще одна крайне неприятная новость.

Богуш уволил его.

И интересно…

Преемником его на участке стал Мэлс Шевлохов. …

В Америку Минаев возвращался со смешанным чувством.

Сломанный нос все еще болел. Да и неприлично ходить человеку с перевязанным лицом.

А ведь Минаеву теперь предстояло побегать там в Кливленде по адвокатам, надо было срочно перекупить и переписать на себя либо Сивилл Констракшн Интертеймент, либо Кливленд Билдинг Индастри. Половину денег на покупку компаний Антонов с Богушом давали. Но еще предстояло найти и вторую половину, а это где -то десять миллионов.

Но в Кливлендском отделении Чейз Манхэттен Банка у Минаева был знакомый еврей из бывших россиян. Под залог фирмы Минаева, и под проект контрактов с трестом Универсал Богуша можно было провернуть и кредит в десять миллионов. В Кливленде, как и везде, тоже брали откаты. Значит, пол-миллиона с этого кредита он наличными отдаст ребятам из кредитного отдела. Вот и вся недолга! А он своё получит.

Он – Дима Минаев он в этот свой последний в жизни шанс бульдожьей хваткой уже вцепился – не оторвешь.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Приближение к афере Недавние солнечное и лунное затмения не сулят нам ничего доброго. Пускай исследователи природы толкуют их и так и сяк, природа сама себя бичует неизбежными последствиями. Любовь охладевает, дружба падает, братья враждуют между собой, в городах восстания, в селах раздоры, во дворцах крамола и распадается связь отцов с сыновьями.

Вильям Шекспир КОРОЛЬ ЛИР

Глава 1.

– Нет, прорабом тебя Богуш не возьмет, и даже мастером не возьмет, – сказал Брусилов.

Игнатьев, наряженный как дурак в новом костюме, будто словно бы свататься пришел, сидел в кабинете начальника службы безопасности треста Универсал. Владимир Петрович за неделю бесконечных звонков вроде наконец-таки записался было уж на прием к Богушу, но в день, когда долгожданная аудиенция должна была наконец состояться, секретарша Богуша вдруг переадресовала Игнатьева к Брусилову..

– Неужто у них сговор? – пронеслось в голове у Игнатьева, – ведь ходил в Двадцатый трест, просился и там тоже отказали…неужто они с Богушом все сговорились Игнатьева вообще на работу никуда не брать?

– И бригадиром монтажников не возьмете? – с каким то вызовом, осмелев от безысходного отчаяния, спросил Игнатьев.

– Тебя с твоими данными бы да в охрану, – сказал Брусилов, – но в охране тоже умные нужны, а ты брат, извини, но башкой подкачал.