Все горят в аду

Тут Парис чуть не расхохотался. В самом деле. Все прежние ситуации, все прежние проблемы, с которыми он обращался к родителям – деньги на покрытие его счетов, чек, чтобы заплатить за телефон, – без этого всего Парис мог бы и обойтись. Но сейчас, единственный раз, когда он действительно, действительно нуждался в их помощи, последний раз, когда он в ней нуждался, мама с папой дали ему отлуп, как какому-нибудь придурковатому нищему с лос-анджелесских обочин.

– Учись выпутываться сам, сынок. Воспринимай это как урок, а не как наказание. Мы хотим преподать тебе урок, вот и все.

Парис посмотрел на Вика. Вик посмотрел на Париса. В жилистой руке Вика заворочалась бейсбольная бита. Вик был готов преподать Парису все уроки, какие надо.

– Нам уже давно следовало это сделать. Пройдет время, и ты поймешь.

Что произошло? Может быть, воздух превратился в липкую массу, поднимающуюся в жаркие дни с улиц Лос-Анджелеса? Похоже на то, решил Парис. А чем еще можно объяснить, что так тяжело дышать? Какое еще есть объяснение тому, что каждую мысль приходится как будто вытягивать из патоки?

– Папа, мне нужна помощь.

– Нужно учиться помогать себе самому.

– Ты не понимаешь...

– Вот ты так говоришь, а я ведь тоже молодым был.

– Я попал в беду.

– Тебе станут нипочем все беды, если ты поверишь в себя. – Отец Париса говорил так, словно только сегодня получил диплом высших курсов прикладного морализаторства.

И снова Вик стиснул в кулаке биту. В воздухе запахло катастрофой.

– Папа... Папа, я пропал.

– Это тебе сейчас так кажется, а потом, спустя какое-то время, ты и сам будешь рад, что мы пошли на это. Ты будешь рад, вот увидишь.

Парис послал последнюю мольбу. Она прозвучала как предсмертный хрип.

– Папа...

– Я с тобой попозже поговорю... Передам маме, что ты звонил. Пока, Парис.

"Пока". Парис не припоминал чего-либо звучавшего настолько бесповоротно. Парис повесил трубку. Парис обернулся к Вику. Парис сказал:

– Тут... одна проблема.

Взгляд Вика означал: "Тем лучше". Дубина заерзала в ладони Вика. Хрясь!

* * *

Мистер Башир подошел к телефону:

– Гастроном "двадцать четыре, семь". Чем могу служить?

– Мистер Башир, это Парис.

– Парис! – В голосе Башира послышалось огромное облегчение. Потом огромное беспокойство: – Ты как? Я очень за тебя тревожусь. Я подозреваю, что ты попал в очень и очень серьезную беду.

"Да уж это как пить дать", – хмыкнул про себя Парис.

– Да, я тут истратился слегка. Снял мало, и вообще. А потом вспомнил, что ну, это... последнюю зарплату не получил.

– Да, да. Она у меня. Я буду хранить ее до твоего возвращения.

– Да, это хорошо. Я думал, может, вы смогли бы послать мне какую-то часть. – Запнулся. – Мне это... надо.

– Где ты, мой друг?

– Место называется "Фактория". В Барстоу. Тут "Вестерн юнион".

– Хорошо, договорились. Я пойду на ближайший узел и пошлю тебе деньги, как только смогу.

Голос Париса вспорхнул на маленьких, робких крылышках надежды:

– Спасибо, мистер Башир. Огромное спасибо. Я ваш должник.

Парис повесил трубку. Парис Вику:

– Мой бывший шеф, он высылает деньги.

Нена сказала Парису:

– Может, выпьешь еще коки, пока ждешь?

Вик сжал дубину, будто опасаясь, что ее не удастся пустить в ход.

– А платить он как будет?

– Добавка бесплатно, Вик. При двух долларах за стакан это нормально.

Парис улыбнулся Нене, благодаря ее за находчивость и за то, что она крутит мозги шефу ради него.

Нена тоже улыбнулась Парису, довольная, что ее наконец заметили.

* * *