Все грани любви

Мы поднялись по крыльцу. Виктор открыл дверь и поднял меня на руки. Я не сопротивлялась.

– Опять взялся за старое? Я умею ходить. И это у меня неплохо получается.

– Тсс! Я буду носить тебя на руках всю оставшуюся жизнь. Мы просто обязаны нагнать всё, что упустили за эти годы.

Не останавливаясь, он легко поднялся на второй этаж и открыл дверь в огромную спальню.

– Мы дома. Сейчас я принесу вино. Нужно отметить встречу.

Я сняла пальто и вышла на балкон. Как всё это напоминало наши вечера в маленьком приморском посёлке! Виктор присоединился ко мне с двумя бокалами.

– За нас!

Я поднесла янтарный напиток к губам, но он остановил меня лёгким движением руки.

– Не так. На брудершафт!

Наши руки сплелись. Мы осушили бокалы и поцеловались.

Губы Виктора порхали по моему лицу легко и осторожно, точно крылья бабочки, но постепенно его объятия становились всё крепче, а поцелуи всё требовательней. И вот язык мужчины проник внутрь и принялся вычерчивать незримые узоры, дразня и лаская. Я забыла все тревоги последних лет и окунулась в океан блаженства. Все мои чувства снова проснулись и заставили сердце биться на частоте беззаботной юности. Виктор взял меня на руки и вернул в спальню.

– Ты вся дрожишь. Замёрзла? Сейчас принесу тебе грелку.

Я только крепче вцепилась в его сильные плечи.

– Нет! Никуда не уходи! Не оставляй меня ни на минуту.

– Не оставлю!

Хмурое утро поздней осени совершенно не омрачило моего весеннего настроения. Виктор крепко спал рядом и чему-то улыбался во сне. Я погладила его по голове. Когда-то чёрные, как смоль волосы, утратили цвет. Мой Принц был абсолютно седым. Но это придавало ему неповторимый шарм.

– Я постарел?

Виктор перехватил мою руку и поднёс к губам.

– Не думала, что мужчин так интересует вопрос возраста.

– И всё же?

Я придвинулась ещё ближе и нежно поцеловала его в макушку.

– Нет! Ты прекрасен как в тот день, когда я впервые увидела тебя в «Светлане».

Виктор перевернулся так, что оказался надо мной.

– А ты стала другой.

– Морщинки? Заметил?

Он покачал головой.

– Нет. Твои глаза стали более глубокими. Когда я смотрю в них, то вижу всю боль, которую хранит твоё израненное сердце.

Я провела рукой по широкой спине.

– Думаю, тебе пора собираться в университет.

Виктор хитро подмигнул.

– Сегодня никаких лекций. Преподаватели тоже люди, и они тоже болеют. А я смертельно болен любовью и уже давно.

– Тогда давай не покидать эту постель до вечера.

– Нет, до следующего утра.

– Нет, до следующего вечера.

– Нет! Останемся тут навсегда!

Я засмеялась.

– Навсегда не получится. У Ромки на тебя планы.

Виктор широко улыбнулся.

– Я всегда хотел иметь детей. А вчера узнал, что у меня есть взрослый сын. Умный, сильный, красивый.

– И что ты сейчас чувствуешь?

Принц печально посмотрел мне в глаза.

– Счастье, огромное счастье, и огромную печаль от того, что мы не были вместе все эти годы. Я не видел, как рос мой мальчик, как он пошёл в школу, как закончил её. Меня не было рядом, когда он болел. Я не читал ему сказки на ночь и не играл с ним в футбол. Я столького не сделал для него!

– Не грусти. Всё поправимо. Но меня очень беспокоит Клара. Что будет, если она всё узнает?

Лицо Виктора побелело.

– Поверь, ей сейчас не до нас. За девятнадцать лет Клара перенесла шестнадцать операций, и никаких результатов Она тут недалеко, в Бостонской клинике. Сейчас она очень плоха – злокачественная опухоль позвоночника, остеосаркома. – Он тяжело вздохнул. – За все грехи рано или поздно приходится платить.

На тумбочке завибрировал телефон. Виктор снял трубку.

– Денисов, слушаю. – Его голос был сухим и резким. – Что случилось? Да, буду в течение дня. Хорошо, передайте, что я уже еду.

– Кто звонил?

– Рассел Уайт, лечащий врач Клары. Её состояние резко ухудшилось. Она просит приехать нас вместе.

– Что? Но как она узнала? Мы же встретились только вчера!

Меня прошиб холодный пот. Виктор пожал плечами.

– Мы можем никуда не ехать…

– Я не такая бессердечная, как твоя жена. Если она хочет видеть и меня, значит, ей, действительно, нужна эта встреча. Мы обязаны сделать то, что она просит.

Виктор закипел:

– После всего того, что она с тобой сделала, ты жалеешь её?

Я кивнула.

– Одевайся. Мы выезжаем немедленно.

Я ненавидела больницы всей душой. Иногда мне казалось, что в них я провела полжизни. Белые стены, запах лекарств, боли, страха. И эти вечно пищащие и жужжащие аппараты… Мы вошли в палату, и я увидела Клару. Сначала, я даже не узнала её.

На огромной больничной кровати лежало худенькое прозрачное создание, оплетённое проводами. Её волосы были коротко подстрижены, почти под машинку, видимо она проходила химиотерапию. Под прозрачной кожей виднелись голубые венозные сплетения. Черты лица заострились. И только глаза, огромные карие глаза, смотрели на этот мир с невысказанной грустью и тихой печалью.

Мне показалось, она попыталась улыбнуться, но каждый вздох и каждое движение век давались ей с трудом.

– Спасибо, что пришла, Любава! – Я скорее прочитала по губам, чем услышала. – Сядь рядом. Мне тяжело говорить.