Все Грани Мира

Прежде чем тронуться с места, я повернулся к развилке, снял шляпу и помахал ею в воздухе. Герцог и его люди ответили тем же. Леопольд коротко заржал и, не дожидаясь моего распоряжения, поскакал вслед за Сиддхом. Спустя минуту мы пересекли границу с соседним «лоскутом» и покинули Агрис.

Началось наше путешествие по Трактовой Равнине.

*

Мы ехали по зелёным лугам и каменистым плато, по заснеженным равнинам и песчаным пляжам. В небе над нами то ярко светило солнце, то клубились тяжёлые, налитые свинцом тучи, то равнодушно мерцали холодные звёзды. Из дня мы сразу въезжали в ночь, а из вечера — в утро. Мы странствовали по всем временам года и по разным геологическим эпохам, мир вокруг нас менялся через каждые несколько минут.

Прокладывая дорогу через Грани, Виштванатан Сиддх старался избегать резких перепадов погоды, но даже при всём его богатом опыте это не всегда получалось. Несколько раз нам приходилось делать крюк, чтобы объехать «лоскут» со слишком экстремальными климатическими условиями — к таковым относились тропический ливень, сорокаградусный мороз, ураганной силы ветер и тому подобное. Но если по «лоскуту» можно было проехать, не намокнув до нитки и не продрогнув до костей, мы ехали прямо, предпочитая не петлять по Равнине без крайней необходимости. Наш путь и так был не близок.

А в целом, несмотря на эти мелкие неудобства, начало путешествия оказалось для нас ещё приятнее, чем мы ожидали. В течение первого часа пути мы с Инной почти ни о чём не разговаривали между собой и не обращались с вопросами к Сандре и Сиддху. Нам было не до того. Мы только тем и занимались, что глазели вокруг, жадно впитывая всё увиденное и поражаясь многообразию мира, которое на Равнине было представлено как нельзя в более наглядной форме. Ну где ещё, кроме как здесь, джунгли могли соседствовать с тундрой, а папоротниковый лес каменноугольного периода — с мезозойскими болотами?…

Ехавшие позади нас загоряне испытывали те же чувства, что и мы. Трактовая Равнина целиком захватила их воображение, и на какое-то время эти молодые люди превратились в любопытных подростков, с восторгом взирающих на происходящие вокруг них чудеса. Один только Йожеф, правивший парой запряжённых в фургон лошадей, не разделял общего благодушия своих товарищей. Он настороженно шарил взглядом по Равнине, выискивая малейшие признаки опасности и боясь упустить момент, когда нам с Инной потребуется его помощь. Йожеф знал, что мы не просто исцелили его рану, а спасли ему жизнь, и теперь считал себя нашим должником. Он только ждал удобного случая, чтобы доказать свою преданность на деле. Мы уже и не пытались втолковать ему, что, по нашему разумению, он нам ничем не обязан; это было всё равно, что биться головой о стенку — много шума, а толку никакого.

В отличие от своих подчинённых, Штепан был спокоен, невозмутим и не вертел головой со стороны в сторону — ни при виде очередной диковинки, ни в поисках воображаемой опасности. Вместе с Сиддхом он ехал в голове отряда и смотрел вперёд, на дорогу, время от времени обмениваясь с инквизитором короткими репликами. Выглядел барон весьма представительно — как, по его мнению, и полагается выглядеть начальнику свиты знатных вельмож, суверенных правителей целой Грани. Сегодня утром Инна в шутку назвала его капитаном нашей гвардии, а он сделал вид, что не уловил иронии в её словах, и совершенно серьёзно заверил нас, что постарается оправдать оказанное ему высокое доверие. Несколько позже, когда мы остались наедине, я признался жене, что мне понравилась эта идея и я был бы очень рад, если бы Штепан и его люди составили костяк будущей гвардии графства Ланс-Оэли. Хотя мы познакомились с ними не так давно, всего лишь пять дней назад, но уже успели вместе пройти через огонь и воду, и пережитое сблизило нас больше, чем иных сближают долгие годы самой тесной дружбы. Инна полностью разделяла моё мнение и заметила, что своим ответом на её шутку Штепан дал нам ясно понять, что согласен поступить к нам на постоянную службу, если таковое предложение последует. Однако мы решили не спешить с серьёзными предложениями — впереди у нас была ещё масса времени.