Все и немного больше

После ухода Би-Джей Джошуа отправился в коттедж поработать, а Мэрилин стала готовиться к шоу в понедельник, где гостем номер один будет Джон Фаулз. Она с удовольствием читала, готовясь к встрече, его «Женщину французского лейтенанта».

Раздался телефонный звонок. Вошла Елена и объявила, что спрашивают сеньора Чарльза.

Мэрилин приняла сообщение.

Она аккуратно положила трубку и направилась в комнату с каменным полом, где висели плащи и находилась уличная обувь. Сменив туфли на кроссовки, она быстрым шагом направилась каньоном к старой хижине. У пешеходного мостика Мэрилин встретила Сари и Чарльза.

— Я шла за вами, Чарльз, — сказала Мэрилин, чувствуя, как увлажняются ее глаза. — Только что позвонили из больницы.

— Дедушка?

Мэрилин положила ладонь ему на руку.

— Мне очень горько, Чарльз, — проговорила она, и голос ее пресекся.

На мгновение тело Чарльза напряглось, словно он был в чем-то виноват. Затем, преодолев себя, он сказал:

— Мне надо ехать в больницу. Они нуждаются во мне.

60

У Койнов было разрешение на захоронение умерших членов семьи в Нью-Йорке в парке Койнов. Здесь, наверху покатого холма, возвышалась великолепная копия храма Эрехтейона в Афинах, повторяющая все его детали, кроме одной: над грациозными мраморными кариатидами было высечено: Гроувер Тибо Койн. Чуть пониже находились почти столь же роскошные гробницы трех его жен, причем дату смерти первой и дату смерти третьей жены разделяло почти семь десятилетий. Чуть пониже холма виднелись обелиски из каррарского мрамора, купола из оникса, розоватые крылья богини победы, сооружения в мавританском стиле, отмечавшие места захоронений его детей (здесь покоились все, за исключением миссис Каннингхэм), зятьев, невесток, пятерых внуков и трех правнуков. Это кладбище, которое поддерживала в должном виде армия садовников, было отгорожено от посетителей парка высокой и кажущейся бесконечной стеной из белого камня. В семье кладбище в шутку называли горой Олимп.

Хотя Гарри Каннингхэм большую часть жизни прожил в Беверли Хиллз и не очень вписывался в самонадеянную родню Койнов, миссис Каннингхэм преисполнилась решимости дать ему последний приют именно здесь.

С легкостью, которая сопутствует богатству, Чарльз договорился с муниципальными властями.

На следующее утро после смерти мистера Каннингхэма прибыл огромный грузовоз с большим свинцовым гробом. Вдова удалилась в одну из специально оборудованных кабин (с ней находилась горничная), где и проплакала всю поездку на восток.

Алфея и Чарльз сидели в другой кабине.

Алфея смотрела на белые бесконечные облака. Она ощущала тупую головную боль, к глазам подкатывали слезы. Должно быть, слезы могли облегчить ее состояние, но в ее мыслях и чувствах был настоящий сумбур. Она не испытывала ни большой печали, ни неприличного ликования оттого, что умер ее враг и любовник.

Она постучала кольцом по стеклу.

Внезапно зубы ее застучали, она была не в силах унять дрожь рук. Казалось, Алфея перенеслась в ту давнюю ночь. Она чувствовала шелковистость пижамы на своем теле, погрузившись в черную комнатную тьму, вновь переживала умопомрачительный ужас от ощущения, что кто-то находится в комнате, кто-то движется к ней, и у нее нет сил ни дышать, ни кричать. В нос ударяет запах спиртного, чьи-то руки шарят по ее еще безволосому лобку, и она пытается освободиться от навалившегося на нее тела.

Алфея тихонько застонала.

Подошел Чарльз, оперся ладонями о ручки кресла, наклонился, глядя на мать. В покрасневших глазах его читались любовь и забота.

— Что с тобой, мама?

Она, дрожа, откинулась назад, не в состоянии говорить.

— Тебе дать что-нибудь выпить?

Алфея кивнула. Когда Чарльз вернулся со стаканом виски с содовой, руки ее дрожали до такой степени, что она не могла взять стакан. Чарльз поставил стакан на столик, сел на ручку кресла и стал гладить ей плечи. Постепенно Алфея начала успокаиваться.

Он просто чудо, мой Чарльз, подумала она.

И как следствие к ней пришла внезапная решимость: я не позволю, чтобы его увлекла эта некрасивая дешевенькая малышка, дочь актриски.

Она игнорировала тот факт, что ее собственным любовником был брат Сари и что на уик-энд Билли приедет в Нью-Йорк, чтобы утешить ее. Она с болью осознала, что из всех живущих лишь Чарльз не был ее естественным врагом, и она должна проследить, чтобы у него было все самое лучшее.

В разрыве между облаками был виден пролетающий самолет. Через минуту или две руки ее успокоились, и она взяла стакан. Алфея медленно, долго пила.

— Это то, что мне было нужно, — сказала она. — Спасибо тебе, дорогой.

Все семейство или во всяком случае все те, кто находился в стране, сочли своим долгом прибыть в этот дождливый, прохладный день на похороны. Сразу после захоронения все направились в так называемый коттедж.