Все явное становиться тайным

Пока до конца дня оставалось время, мы решили посоветоваться с Мамочкой. Мы искали его довольно долго, потому что роллеры придумали какую-то новую игру в догонялки, а ареалом действия этой игры был весь лужниковский парк.

Изрядно набегавшись за роллерами, которые мелькали там и сям, мы решили, что логичнее всего будет встать где-нибудь в центре парка, и тогда рано или поздно Мамочка сам на нас наткнется. Новая тактика принесла успех довольно быстро. В конце одной из аллей мы увидели Мамочку, замахали ему руками, но он нас не заметил. Тогда я сложила ладошки рупором, мигнула Ямахе и сказала:

— Вместе давай! Три, четыре! Мамочка!!! Мамочка!!!

При этом диком крике несколько женщин, выгуливающих своих детей в парке, испуганно стали озираться. Но и сам Мамочка услышал нас, что-то сказал своим напарникам и на полной скорости заспешил в нашу сторону.

Мы рассказали ему о последних новостях. Мамочка нахмурился:

— Да, девчонки, ваша операция «Рыболов» вступает в опасную фазу. Боюсь, что теперь без крепкой мужской руки вам придется туго.

Мы не стали уточнять, чья крепкая мужская рука имеется в виду, но втайне надеялись, что эта рука будет принадлежать Мамочке. Ведь единственным парнем, которому мы могли доверять, был Ямахин старший брат Костик. Но он неожиданно уехал по своим компьютерным делам в Штаты…

— Вот что, надо эту ситуацию разобрать более подробно, — сказал Мамочка. — Нужно найти какое-нибудь место. Поехали, что ли, опять в «Русское бистро».

Нам было ужасно стыдно разорять Мамочку в очередной раз, поэтому мы дружно замотали головами, и я предложила:

— У меня сейчас дома никого нет, спокойно можем поговорить.

— А это удобно?

— Все нормально! Мы тебя чаем угостим с нашими фирменными бутербродами.

Дома мы захлопотали вокруг Мамочки, которому, конечно, такое внимание ужасно льстило, хотя он уже был достаточно взрослым, чтобы этого не показывать.

Наша поварская бригада быстро нарезала хлеб, сыр и на сковородке, в кипящем масле, соорудила прекрасные хрустящие гренки. Наливши по большой чашке чая, мы уселись за стол и дружно посмотрели на Мамочку.

— Так, — процедил Мамочка, отхлебывая чай, — что ж выходит — командовать парадом буду я? Но, впрочем, не парадом… Скорее, вести собрание. Из того, что вы мне рассказали, больше всего меня заинтересовали фигуры вашего Лени Запорожца и этого… как его… Канарейкина?

— Щеглова, — поправила его Ямаха.

— Вот-вот, и этого Щеглова. Давайте сначала разберемся с Запорожцем. Итак, чтобы мы не надумали лишнего, разделим наши роли. Ты, Янатаха, будешь прокурором, обвиняющим, а ты, Ямаха, — адвокатом, защитником Запорожца.

— Вот еще! — фыркнула Ямаха.

— Ну уж десять минут потерпи, — вгрызся Мамочка в гренку. — О-о-о, хорошо, что я в «Бистро» не пошел. Там бы такого не подали.

Мы от смущения и радости чуть покраснели.

— Ну а я ж буду, — сквозь набитый рот выталкивал слова Мамочка, — а я буду присяжным и заседателем в одном лице. Прошу вас, господин прокурор!

Я набрала в грудь побольше воздуха и затараторила:

— Все факты говорят против Запорожца. Первое — он учится в нашей школе, следовательно, мог знать, что родители Ирки уезжают. Откуда ему стало известно про десять тысяч долларов, ума не приложу, но думаю, что мы выясним и это. Второе — он учится в нашей школе и поэтому опять же мог знать, что Ямаха идет на оптуху с деньгами. Третье — он наверняка знаком с Щегловым, у которого обнаружились украденные часы. По крайней мере, эти двое ходят в один спортклуб, а поэтому не могут не быть знакомы. Четвертое — когда Запорожец по просьбе Ирки обследовал подвалы, вылез он оттуда вылизанный, как из химчистки. Я думаю, он только делал вид, что искал то место, где собираются роллеры. На самом деле оно ему прекрасно знакомо.

— Понятно, — прервал ее Мамочка. — А теперь вы, господин защитник!

Ямаха задумчиво посмотрела в окно.

— У меня только одно «но», — наконец процедила она. — Всем известно, что Запорожец у нас из семьи небедной. Я могу допустить, что ему понадобились зачем-то десять тысяч долларов. Но воровать сумки у старушек ему явно незачем.

— Это ему! — живо возразила я. — Но он же, насколько я понимаю, в банде не один. Не у всех же родители богатенькие буратины.

— Стойте! — вдруг прервал нас Мамочка. — Ну-ка еще раз напомните фамилию этого… спортсмена.

— Щеглов.

— Не может быть, — привстал с места Мамочка. — В нашей тусовке год назад был один парень по прозвищу Щегол. Он классно катался, и, по-моему, он спортсмен. Неужели это тот самый? Мне нужно на него посмотреть издалека.

— Ну что ж, — сказала Ямаха. — В принципе можно выяснить, где он живет. Либо завтра с утра у школы его отловить.

— Погодите-погодите, — вдруг. вспомнила я одну вещь. — По-моему, есть способ гораздо проще!

Я бросилась в свою комнату, вытащила оттуда альбом с фотографиями.

— Сейчас… сейчас, — листала я его. — Вот, снимки с первого сентября. Смотрите, это мой папа снимал. Видите, это наш класс, а рядом с нами — десятый «Б». Вот он, Щеглов!

— Подожди, не показывай, — сказал Мамочка. — Дай-ка мне.