Все или ничего

Адам снова взялся за вилку. Он не знал, что сказать, как объяснить. Это был просто нереальный разговор. Теплый, личный, веселый. И он не мог рассказать Баширу, что они поцеловались. Друг решит, что он спятил. Хотя, если быть точным, Лексия его поцеловала. Но разве это имеет значение? Важно, что поцелуй был. И он был как удар током. Жаркий, интенсивный, незабываемый. Адам поднял взгляд. И в этот момент пышная блондинка вошла в ресторан. Светлые волосы отразили свет, и он подпрыгнул на месте. Его тело отреагировало молниеносно. Но потом разум спохватился и сказал ему, что это не она. Не Лексия Викандер. Ну разумеется. Как он вообще мог вообразить такое? В Стокгольме должны быть тысячи блондинок. Вернувшись с обеда, Лексия склонилась над компьютером, и больше они не разговаривали. В шесть ее уже не было. Она ушла не попрощавшись. Впрочем, в этом не было ничего удивительного. Они не знали друг друга. Хоть и поцеловались. И кто знает, имел ли этот поцелуй для нее значение. Может, она уже его забыла. Девушка была сильно пьяна. Но он ничего не забыл.

Башир странно на него посмотрел, и Адам понял, что пауза сильно затянулась.

– Ничего особенного. Мы просто болтали. Почему ты спрашиваешь?

Башир взмахнул руками.

– Это ты ее упомянул. Как ее зовут?

Но Адам и так уже слишком много наговорил.

– Не важно. Не знаю, почему я тебе об этом рассказал. Это совсем не важно. Десерт?

Башир явно хотел что-то сказать, но только кивнул.

Адам продолжит интервью завтра. Лексию он оставил напоследок. А до этого он сосредоточится на работе. На работе, и больше ни на чем. Никаких пышных форм и золотистых кудрей.

– 7 —

Лексия

– Я только говорю, что всем людям не помешает скинуть пять кило. Вот и все.

Лексия старалась дышать спокойно: вдох через нос, выдох ртом. Эта фраза была ей хорошо знакома. Бесполезно злиться на маму. Всю свою жизнь она слышала столько разных вариантов этой фразы, что у нее уже должен был выработаться иммунитет против маминых наставлений.

– Всем, – повторила ее мать с упрямством фанатика. Эва Спорр была тощая, как палка. – Ты будешь такой милашкой, если похудеешь.

Лексия продолжала концентрироваться на дыхании. Осознанность, покой, – внушала она себе. Набрала в рот воздуха, надула щеки, выдохнула. Они часто гуляли, но обычно в более спокойном темпе. Ускорься мама еще немного, и прогулка станет пробежкой.

– Но, мама, – сказала Лексия самым нейтральным тоном, на который только была способна, – есть много людей, кому это пошло бы во вред.

– Это кому, интересно, позволь спросить?

– Аноректикам. Людям нормального телосложения. И тем, кого устраивает их вес.

Эва фыркнула. Люди, довольные своим весом? Это шутка? Прикрепленные к запястьям гантельки засверкали, когда она замахала руками. Мама была в постоянном движении.

– Это им только кажется. Таким людям нужно воспитывать силу воли. Я рада, что работаю в Эстермальме[1]. Там все худые. Это меня мотивирует. Всегда нужно стремиться к совершенству.

Это было кредо жизни Эвы – улучшать себя. Становиться моложе, худее, стройнее. Это правило распространялось и на ее единственную дочь. Лексия готова была поклясться, что ее первым словом в младенчестве было «вредно»: «Нет, Лексия, не ешь это, это вредно».

Эва подпрыгивала на месте, боксируя воздух.

– Можем поговорить о чем-нибудь другом, кроме веса? И не могли бы мы идти помедленнее?

Эва замедлила шаг.

– Речь идет о здоровье. Всем стоит подумать о своем здоровье.

Лексия убрала со лба прядь волос. От пота на затылке волосы уже начали завиваться, а ей не хотелось возвращаться в офис с вороньим гнездом на голове.

– Ты говоришь о здоровье, мама, но имеешь в виду только вес и внешность. Это-то ты можешь признать? – спросила Лексия.

Мать остановилась.

– Это взаимосвязанные вещи. Люди с нормальным весом лучше себя чувствуют. Это здравый смысл. Знание, подкрепленное наукой.

Лексии удалось на этот раз промолчать. Ее мать была помешана на этих вещах в следующей очередности – на своем весе, на весе других, на своей внешности, на внешности других, на количестве калорий в ста граммах всего, что можно положить в рот. Лексия это просто ненавидела. Столько женской энергии уходило на это помешательство. Ее мать была настоящим фанатиком. Они вообще когда-нибудь говорили о чем-нибудь, кроме веса и здоровья? И это началось с раннего детства. На Рождество Лексия получала книги о диетах и комплексах упражнений. На каникулах ее отправляли в лагеря, где им читали лекции про фрукты и овощи и проповедовали активный образ жизни. Дома у них было столько правил, касающихся еды, варьирующихся в зависимости от религии – пардон, диеты, которой в тот момент увлекалась мама. Не говоря уже об унизительных наставлениях на детских праздниках.

Нет, Лексия, не пей сок, пей воду.

Одной булочки тебе мало?

Хватит все время есть!