Всё или ничего

Дерьмо, Брайан, как у тебя так получается? Он заставляет его потерять контроль, ему всегда это удаётся! А когда Джастин в таком состоянии, то совершенно невозможно обдумать, как лучше Брайана трахнуть, чтобы подарить лучший секс в его жизни. Когда тот приводит его в такое состояние, Джастин способен лишь следовать инстинкту, потому что все остальные чувства улетучиваются как дым. Он действует на автопилоте – надеть презерватив, раздвинуть ноги, отыскать простату – и слегка лихорадочно. Он ждет, что Брайан признается, как он, Джастин, нужен ему, и понимает, что тот никогда этого не сделает, не признается. Но можно, можно догадаться об этом по тому, как его тело покрывается испариной и как он стискивает зубы во время первого толчка, по тому, как движутся его бёдра, он трахает даже тогда, когда трахают его. Проникновения так глубоки, что Джастин ощущает разливающиеся внутри волны жара. «Ты же тоже это чувствуешь?» Пружины жалобно скрипят, а когда Брайан стонет: «Не знаю, о чём ты», Джастин начинает толкаться ещё сильнее, под другим углом, и Брайан вынужден на какой-то миг прикрыть глаза, чтобы окончательно не утратить контроль. Он просто не может позволить себе этого, по крайней мере, не утянув за собой Джастина. Поэтому Брайан царапает его спину, потом опускает руки ниже и чертит какие-то знаки на его заднице, проникает в него пальцами, подстраиваясь под движение бёдер. Старается сохранить хотя бы видимость контроля, но Джастина ему уже не обмануть, потому что рвущиеся из горла стоны уже не сдержать. Это я, Брайан, то, что тебе так нравится, это всё я.

Это секс, полный всхлипов и касаний губ, которые так и не перерастают в полноценные поцелуи, потому что языки просто не способны прийти к согласию, сталкиваются, слепо тычась друг в друга, что только сильнее заводит обоих. Это борьба тел, когда они схлестываются всё сильнее, всё глубже, не оставляя места для жалости, а в конце, в самом конце Брайан терпит полное поражение; его оргазм невозможно скрыть, нет места для уловок, его сопровождает протяженное гортанное «Ааааах», сквозь стиснутые зубы «Джастин», а потом – троекратное триумфальное «Джастинджатинджастин». Тейлору до этого как-то удавалось оставаться на грани, но когда он слышит это «Джастин», его как девятый вал накрывает оргазм, скручивает в бараний рог, и уходит, оставляя на теле следы пота и семени.

Они падают без сил и разглядывают потолок, пытаясь восстановить дыхание.

- Теперь я уже не богат, - когда Брайан начинает говорить, он уже не кажется пьяным, может, совсем чуть-чуть, - и тебе придётся содержать меня.

Джастин едва сдерживается, чтобы не кинуться названивать в Таймс– сообщить, что только что ему удалось трахнуть Брайана-Я-Всегда-Только-Сверху-Кинни, но ему удаётся совладать с порывом и он ограничивается довольным смешком.

- Да, я знаю. Мужская проституция и всё такое. Я уже обдумываю варианты.

В потолке нет ничего примечательного, но Брайан рассматривает его с неугасающим интересом. Возможно, потому что это единственное, что ещё осталось от старой квартиры, не считая кровати, конечно. А может, потому что так легче избегать взгляда Джастина.

- Тоже сойдёт, но на худой конец ты всегда можешь добиться успеха в мире искусства. Поразить мир своим непомерным талантом.

- Ну, у меня, между прочим, велик не только талант.

Брайан не смеётся шутке. Зато он поворачивается на бок и смотрит на него, щека лежит на ладони, а локоть опирается о скомканные шелковые простыни.

- Тебе по силам стать новый Уорхолом, Джастин, - Он говорит это с такой уверенностью, будто он настолько талантлив, что стоит только захотеть, и весь мир будет ему рукоплескать, а работы включат в постоянную экспозицию MoMA*. – Ты должен вытащить меня из нищеты.

Такая вера в его силы трогает Джастина, но не удивляет, ведь он точно так же верит в силы Брайана.

- Ты сколотишь состояние раньше меня. Деньги тянутся к тебе точно так же, как и люди. – Нежный и долгий поцелуй. – Деньги тебя любят, Брайан.

Я тебя люблю.

Брайан говорит, как раньше никогда не говорил. Нежно и беззлобно. Смотрит на него, отводит взгляд, снова смотрит. Это момент странной робости, которая появляется, чтобы тут же исчезнуть.

- А я люблю деньги.

Джастин думает, действительно ли Брайан имеет в виду то, что ему кажется. И наконец осмеливается спросить, пусть и не напрямую, украдкой сглотнув.

- Так, может, это взаимная любовь?

Брайан едва заметно кивает, и с Джастином приключается серия микроинфарктов, пока он слушает, как Брайан признаётся, что «да, должно быть, это любовь» – то, что происходит между ним и деньгами. Торопится поцеловать его, потому что боится ляпнуть что-нибудь не то, и нужно срочно чем-то занять рот. Пять минут спустя они уже прежние Брайан и Джастин, которые никогда не говорят о такой чепухе, как любовь.