Все или ничего

Во внутреннем дворике горели фонари, они давали достаточно света, и через некоторое время она смогла увидеть предметы в комнате. Она подошла к кровати Кейси и наклонилась над ним в нерешительности, стараясь выбрать наилучший способ разбудить его. Она не могла потянуть его за большой палец ноги: большой палец так далеко расположен от сердца, что не вызывает страха при пробуждении, но ноги Кейси были спрятаны под одеяло. Она могла бы погладить его по руке, но ближайшая к ней рука находилась тоже под одеялом, а другую он откинул так далеко, что она оказалась на другом краю кровати, и Джез очень далеко пришлось бы тянуться до нее, с риском свалиться на Кейси.

Джез села на пол у кровати, раздумывая, что делать. Ее лицо оказалось на уровне матраца. Она стала изучать спящего Кейси. Видно было только его лицо – одеяло было натянуто до подбородка. Во сне он совсем мальчик, подумала она. Его изборожденный морщинами лоб разгладился, и на лице не было обычного напряженного выражения. Он слегка улыбался. Может быть, он сейчас видел тот же сон, который видела до этого и она?

Глаза Джез, так много изучавшие строение человеческого лица, медленно перемещались по лицу Кейси, оценивая его форму: от подбородка к линии, где начинались волосы, от носа на веки, от ушей ко рту. Все его черты были лишены цвета в слабом свете от далеких фонарей. Рыжеватые волосы с кудряшками и вихрами были непонятного темного цвета, но только не рыжие. И все же его лицо вызывало симпатию, глубокую симпатию, даже нос, который был слишком широк у основания. Каждая из черт была основательной, каждая отлично сочеталась с другими. Их грубоватость выражала не отсутствие чувствительности, а силу.

Все-таки с закрытыми глазами он выглядит хуже, решила Джез. Хочется заглянуть в его быстрые яркие глаза необычного коричневого цвета, цвета спелого ореха. И ей просто необходимо увидеть выражение упрямого львенка, всегда присутствующее на его лице, когда он говорит. Да, он гораздо лучше выглядит, когда бодрствует. Вне всяких сомнений. Может ли какой-нибудь другой мужчина спать так крепко?

Не утерпев, с невольным вздохом, Джез наклонилась и поцеловала Кейси в улыбающиеся во сне губы. Никаких признаков того, что он просыпается. Она поцеловала его снова, теперь уже таким поцелуем, который, по ее мнению, не мог бы позволить ни одному настоящему мужчине с красной кровью в жилах спать дальше. Он только отвернулся. Это уже начинало раздражать.

Можно было бы пронзительно свистнуть прямо ему в ухо, подумала Джез, тогда он быстро придет в себя. Но, с присущей ему неуклюжестью и прямотой, Кейси может и кулаком заехать, прежде чем поймет, кто перед ним. Подумав, Джез зажала ноздри Кейси большим и указательным пальцами так, чтобы он не мог дышать через нос, и крепко прижала губы к его губам, чтобы он не мог дышать и через рот. Все еще не просыпаясь, он попытался увернуться, но она крепко держала пальцами его нос, так что попытка не удалась.

Начав задыхаться, Кейси вдруг широко раскрыл глаза, и Джез быстро отпрянула от него.

– Это я, – произнесла она.

– А, что? – Он был в полнейшем замешательстве.

– Это я, Джез.

– Что ты здесь делаешь?

– Я... Я хотела тебе сказать кое-что.

И чего я пришла сюда? – подумала Джез. Была очень хорошая и веская причина прийти в его комнату, но в тот очень длинный промежуток, который прошел со времени, как она покинула свою комнату, до времени, когда она разбудила Кейси, она уже потеряла нить своих мыслей.

– Ты хотела сказать мне что-то?

– Да... кое-что о сне, который мне приснился. Ой, я совершенно замерзла! Можно я залезу к тебе?

– Что?!

– Погреться. Пусти же! Я заболею, если не пустишь.

– Не пущу.

– Почему?

– Я сплю без пижамы.

– Да ладно! Я одета и не буду смотреть на тебя. Не притворяйся уж очень стыдливым.

Джез нырнула под одеяло.

– А-а! Уже лучше! Здесь так хорошо и тепло.

– Бог мой, Джез!

– В чем дело?

– Что это на тебе надето? Что-то такое холодное.

– Это Пит подарил к Рождеству. Черная атласная блуза с такой же пижамой.

– Пит подарил тебе к Рождеству нижнее белье?! Я был уверен, что Пит твой деловой партнер.

– Так оно и есть, и это не совсем нижнее белье. Это – домашний костюм. И как бы там ни было, Пит – такая прелесть... Он так долго сохраняет мечту обо мне... Ты можешь хоть немного подвинуться? Я здесь совсем на краю.

Кейси подвинулся на самый дальний край кровати, а Джез быстро перекатилась так, что оказалась совсем рядом с ним, прижавшись к его боку. Он был такой теплый, такой голый и такой отчужденный.

– Джез, что у тебя на уме, черт возьми? – строго спросил Кейси.

– Ну почему ты так подозрителен? Я хотела рассказать тебе кое-что о сне, но сейчас я никак не могу вспомнить, о чем он... Ты знаешь, как мимолетны сны.

– Если бы я явился к тебе среди ночи и забрался бы к тебе в постель, что бы ты подумала?

– Это совсем другое дело.

– Интересно, почему?

– Для этого у тебя будет... должно быть что-то другое на уме, – нерешительно сказала Джез.