Все или ничего

— Если я, Люсьен дю Плесси, и был с ней фамильярен, Брайони, значит, она сама этого хотела, а этому джентльмену следовало бы не искать виновных, а задать себе вопрос, почему это происходит? Потому что, если он не удовлетворяет ее в постели, ее глаза всегда будут глядеть зазывно. Уж я-то знаю женщин!

— Я в этом не сомневаюсь, Люсьен, — парировала Брайони, — но, как бы то ни было, пока ты работаешь здесь, ты не имеешь права строить им глазки, а тем более дотрагиваться до них, как бы тебя ни провоцировали. Понятно, Люсьен?

— Ты мне угрожаешь, Брайони?

— Да, угрожаю, — процедила Брайони сквозь зубы. — Еще одна жалоба, и ты будешь уволен!

Люсьен насмешливо посмотрел на нее.

— Только, пожалуйста, не думай, что я не знаю, почему это так, Брайони. Ты сама страдаешь от подобных проблем, не так ли? Месье Гудман лишил тебя привилегии делить с ним его ложе, разве нет? А я, с другой стороны…

Он не успел закончить, потому что Брайони залепила ему звонкую пощечину и собралась было повторить, но Люсьен зарычал и поднял вверх руку для ответного удара. В тот же миг у него из-за спины вырос Грант Гудман:

— Люсьен, mon ami [2], на вашем месте я не стал бы этого делать. Теперь я приглашаю вас зайти в офис через полчаса. Брайони, пошли со мной.

— Ты хочешь сказать, что мне не следовало этого делать?

Брайони резко обернулась, чтобы оказаться лицом к лицу с Грантом Гудманом, когда он закрыл дверь ее номера, глаза ее по-прежнему горели от ярости.

Он ответил сухо, не снимая руки с дверной ручки:

— Существуют другие, более дипломатичные способы…

— Нет, не существуют! И я скажу тебе почему. Потому что все вы, мужчины, одинаковы, — с отвращением сказала Брайони и неожиданно села.

— Ты опасно перенапряжена и возбуждена, — заметил Грант ровным голосом.

— Интересно, кто в этом виноват? — Брайони холодно рассмеялась. — Не надо, не отвечай. Тебя никогда не волновало то, что ты поставил меня в невыносимое положение.

— Брайони, — терпеливо сказал он, — мы можем обсудить это равно как с деловой, так и с личной точки зрения. Выбирай.

— Хорошо, давай обсудим это с деловой точки зрения, — ответила она с усилием. — Люсьен — очень хороший гид. Он прекрасно обо всех заботится, не рискует, неплохо предсказывает погоду и обладает характером, который люди любят и помнят, — он может очаровать любого. Но когда мужья начинают на него жаловаться — кстати, он разбил не одно сердце среди женской части персонала, — начинаешь задумываться.

— Таким образом, ты не считаешь, что он всего лишь получает свою долю восхищения от некоторых скучающих жен? Но нельзя же винить парня за это.

— Более того, Грант. Он сам сказал, что если он и был фамильярен с этой женщиной, то только потому, что его к этому подталкивали. Раз он не может этому противостоять, в один прекрасный день это может привести Бог знает к чему.

— Согласен, — задумчиво ответил Грант.

Брайони пожала плечами, но затем сникла.

— С другой стороны, чтобы найти ему замену, потребуется время.

— А как ты собираешься работать с ним после всего, что произошло?

— По-моему, он ясно дал это понять, — ответила Брайони.

— А-а, — протянул Грант, но ведь еще не высказался по этому поводу я.

— Что от этого изменится?

— Если он услышит из моих уст, что его работа под вопросом, он, возможно, задумается.

Брайони хотела было возразить, но лишь устало сказала:

— Очень бы этого хотелось, только я в это не верю, все равно он уже никогда больше не будет относиться ко мне с уважением.

— Ты считаешь, что будет меньше тебя уважать?

— Честно говоря, мне на него наплевать. — Брайони резко замолчала, а затем покраснела, и Грант вопросительно посмотрел на нее. — До тех пор пока он держит свое мнение при себе, — добавила она и решительно поднялась. — Согласна! Мне не следовало бить его по лицу, и, видимо, до сегодняшнего дня я не смогла дать ему ясно понять, что он не должен кокетничать с гостями. Поэтому, если ты считаешь, что нужно дать ему шанс, — вперед. В конце концов, ты хозяин этого заведения. Я буду молчать как рыба во время вашей беседы, но как ты намерен отреагировать на то, что я веду себя так якобы потому, что меня лишили привилегии делить твое ложе?

— Тебе не надо молчать как рыба. — Грант распахнул дверь и посмотрел на Брайони испытывающим взглядом. — Прошу.

— Люсьен, есть проблема, — холодно произнес Грант Гудман. — Вернее, две. Я попросил Брайони присутствовать при нашем разговоре, потому что у нее было ощущение, что мы затеваем сугубо мужской разговор, в котором о женщинах отзываются уничижительно.

Лицо Люсьена, который сидел за столом Линды, приняло веселое выражение, но его взгляд натолкнулся на холодный блеск глаз Гранта, и он стушевался.