Все - иллюзия

— Мы не узнаем об этом. Может быть, это даже не путь вниз.

— Управляемые... Нет, даже не так. Нас гонят, как стадо. А мы даже не понимаем, что не идем по своей воле. — Он поглядел на тусклые огоньки Бруклина. — Люди во всем мире что-то планируют, борются, страдают и мучаются, потому что думают, что все это имеет смысл. Они борются за то, что, как они думают, они сами хотят. И если, в конечном итоге, они получают желаемое, то лишь потому, что этого же хотят роботы. Мы — слепые, идущие во тьме. Даже хуже, чем просто слепые. Если только... — Его пристальный взгляд прошел по пустому небу, тщетно ища там ответа. — Что же дальше? Человек не завоюет звезды. Это так и останется мечтой, одной из тех, что никогда не будут осуществлены. К звездам полетят роботы. У них не будет трудностей в создании космических кораблей. Возможно, они могут сделать это прямо сейчас, только еще не готовы. А мы-то боялись, что высшей расой станут люди-мутанты!

Бетти ничего не ответила. Когда Джерольд повернулся к ней, она с готовностью подняла лицо, словно ожидая, что его губы начнут искать ее. В их поцелуе не было страсти: в нем было что-то более глубокое, какой-то слепой, отчаянный поиск уверенности, голод, который никогда не сможет быть насыщен. Они были людьми, желавшими, жаждущими недосягаемого. И горько было осознавать это.

Внезапно Джерольд сделал шаг назад. В глазах Бетти отражались огоньки раскинувшегося внизу города. Она была такой теплой, человеческой, доступной — но все это было неважно.

— Я... ужасно доверчивый, — неуверенно произнес Джерольд.

— Вы сами видели их. Разве это вас не убедило. Они существуют.

— Я предполагаю, что так. Вот потому я и чувствую, что безнадежно пытаться что-либо сделать.

— Совершенно безнадежно.

— И все равно... — Наступила тишина, после долгой паузы Джерольд продолжал: — Неужели в мире нет места, куда не простерлась бы их власть?

— Такие места есть, но плохие. Места, не имеющие значения. Они управляют лишь ключевыми районами, и больше им ничего не нужно. — Она шагнула вперед и прижалась к нему. — Я так одинока, мистер Майк Джерольд. Мне нравится, когда вы обнимаете меня. Вы знаете, что может произойти с нами дальше?

— Что? — тихо спросил он.

— Бракосочетание, — сказала она, чуть пожав плечами. — Или нет. Это не имеет значения. Все равно вы будете обработаны. Это неизбежно. Вы не сможете никому рассказать о роботах. Было хорошо провести с вами время. Я могу говорить правду, потому что знаю, что это все пройдет впустую.

— Я буду бороться, — заявил Джерольд. — Роботы не могут быть неуязвимыми. Так или иначе, должен быть какой-то способ...

— Нет никакого способа, — сказала она, слегка задрожав. — Отвезите меня домой, пожалуйста. Я не боюсь. Я не могу бояться, так как я обработана против страха. Просто... Отвезите меня домой.

Джерольд так и сделал, и всю долгую поездку по Манхэттену глядел ей в лицо. Она казалась ему символом, возможно, символом Человечества, брошенного, идущего к неведомой, но предопределенной гибели. А за ней вырисовывались бесчеловечные силуэты роботов. Они были чуждыми. У них даже не было стандартной формы. Внешность их не имела значения, пока не мешала им эффективно исполнять свои задачи.

Той ночью Джерольд не спал. Шел дождь, Теплый, липкий дождь нью-йоркского лета. Джерольд бродил по улицам, неизменно возвращаясь к зданию, где работала Бетти. В окнах пятнадцатого этажа не было света — роботам был не нужен свет в их неустанной работе по управлению Человечеством. По всем телефонам пяти районов города они прослушивали мысли людей и внушали им свои. А потом люди наивно полагали, будто принимаемые ими решения были их собственными!

В большинстве случаев, так и было. Только не важные решения, не те, которые шли наперекор планам роботов. Храбрость и жертвенность оставались пустыми словами. Капкан захлопнулся, сеть закрылась, и не было никакой возможности сбежать. Потому что человек сам соткал эту сеть.

Теплый дождь стекал по небритым щекам Джерольда. Его шаги глухим эхом отдавались по пустынным каньонам улиц.

Затем он вернулся в свою квартиру, выдернул из стены телефонный провод и швырнул аппарат в стену. Затем нашел пистолет, сунул в карман и взял легкий дорожный рюкзак. Оставался еще один заслуживающий внимания шанс.

Джерольд знал, где можно купить сильную кислоту, и для гарантии взял несколько кварт[6]. Затем стал дожидаться утра.

В восемь он вошел в вестибюль здания, как раз в тот момент, когда Бетити Эндрюс исчезала в лифте. Внезапно Джерольд почувствовал, как по спине пробежал холодок. Он бросился вперед, выкрикивая имя девушки, но опоздал: дверь лифта уже закрылась.

Швейцар коснулся его плеча:

— Пожалуйста, дождитесь следующего.

— Да... да...

Джерольд поднял взгляд на индикатор. Огоньки быстро скользили по панели. Второй. Третий. Четвертый. Пятнадцатый. Лифт остановился, затем пошел вниз.

Джерольд вошел в кабинку.

— На пятнадцатый, — сказал он лифтеру.

Вышел он на пятнадцатом. Бетти уже сидела за окошечком, и при виде его в глазах у нее не промелькнуло ни искорки удивления.

— Привет, Майк, — сказала она.