Всё имеет свою цену (СИ)

— Да… Эсмерленд ты прости меня за ту пощечину, я до этого никогда не бил женщин и давно перед тобой хотел извиниться, — смущено произнёс Тенгель.

— Я тебя никогда за это и не осуждала, но рука у вас, господин, крайне тяжёлая! — весело ответила она.

Роханец засмеялся и проговорил:

— А ты веселая! — и серьёзней добавил: — Что же между тобой и Трандуилом произошло?

Эсмерленд сдержано изложила свой рассказ, но все-таки под конец эмоции возобладали, и она в сердцах вскрикнула:

— Она вернулась и разрушила мою жизнь! Почему именно сейчас, когда мы были абсолютно счастливы?!

Тенгель, не перебивая, слушал её и потягивал вино.

— Я была так зла, так обиженна на всех: Валар, Гэндальфа, мужа… — Эсмерленд вздохнула. — Не знаю, почему я тебе это рассказываю, наверное, потому что ты человек. Окружающие меня эльфы говорили, что это судьба, что никто не виноват, и королеве Наримель будет непросто снова привыкнуть к земной жизни. Что её возвращение — это чудо. А я считаю, что никакое это не чудо, а обычный эгоизм…

— Хочешь вина? — перебил её Тенгель.

— Нет, спасибо, — по привычке отказалась она. — А хотя давай! — Эсмерленд приняла из его руку бутылку и, сделав большой глоток, продолжила:

— Даже Арагорну я не говорила этого. Боюсь, что он не понял бы меня, брат перенял от эльфов много больше, чем я. Если бы не ребёнок, я бы наверное не пережила всего этого.

— У тебя есть дитя? — изумлено спросил Тенгель.

— Да, девочка.

Тенгель присвистнул и покачал головой.

— Она моё счастье, все что осталось от моей любви, — нежно проговорила Эсмерленд.

Роханец решил разрядить атмосферу и сказал:

— А если бы ты вышла за меня замуж, то в будущем стала бы королевой Рохана и у меня, кстати, не было никаких бывших жен.

— Ха-ха, только не говори, что думал о нас.

— Думал, но не в этом смысле… я думал, если бы не владыка Трандуил, мы бы поженились, и я бы не встретил Морвен… и не испытал всепоглощающего чувства любви.

— Я слышала, ты поругался с отцом из-за меня и поэтому покинул свою страну? — с сожалением спросила она.

— Это уже в прошлом, да и не в тебе дело, он не самый приятный человек, а после расторжения помолвки стал вообще невыносимым.

— Я сегодня видела её, королеву Наримель, и она оказалась прекрасна, — тоскливо произнесла Эсмерленд.

— Ты не хуже! — подбодрил её Тенгель, хотя для него что одна, что другая были, словно прекрасные произведения искусства, до которых он всегда боялся дотрагиваться, чтобы не испортить.

Эсмерленд благодарно улыбнулась ему и ещё пригубила вина. От выпитого их голоса становились громче, а взрывы смеха разносились по всему саду.

— Могу ли я присоединиться к столь веселому обществу? — услышали они красивый голос стоящего у входа в беседку эльфа.

— Линдир! Конечно, проходи, — ответила ему Эсмерленд и протянула бутылку вина.

— Благодарю, госпожа.

Менестрель положил на колени мандолину и принял из её рук пьянящий напиток.

— Сыграй нам что-нибудь, — попросила она и откинулась на спинку скамьи.

Линдир коснулся струн мандолины, извлекая прекрасную мелодию, и запел нежную балладу. Тенгель скучающе заглядывал в полупустую бутылку и ждал окончания слишком уж грустной песни. Когда прозвучал последний аккорд и руки менестреля перестали перебирать струны, он, допив остатки вина, заявил:

— Я тоже хочу спеть, а ты подыграй мне, — махнул он Линдиру.

Жил да был один трактирщик, у него была жена,

Эта сочная бабенка была чудо хороша!

Что за сиськи, что за глазки, а какой порочный рот,

В этом маленьком трактире она пиво подает…

Линдир подстроился под его манеру исполнения и подобрал мелодию. Он сосредоточенно слушал пошлые куплеты, иногда округляя глаза и покачивая головой. Зычный бас Тенгеля смешил Эсмерленд даже больше, чем сама песня.

— Хватит, хватит, пощади, Тенгель! Я не хочу умереть от смеха! — Эсмерленд вскочила, чувствуя, что захмелела. — Я наверное пойду, у меня завтра много дел.

— Тебя проводить? — вставая, спросил Тенгель.

— Нет. А вот тебя нужно будет проводить. Линдир, покажешь господину, где его комната, когда он попросит.

— Я что, барышня, провожать меня?! — подбоченился Тенгель.

— Господин, — миролюбиво начал он. — Скажите, а в вашей стране все песни такие? Может, вы споете мне что-нибудь более… традиционное?

Тенгель опять расслабился и принялся рассказывать о музыке своей страны, а Эсмерленд, улыбнувшись, покинула сад.

***

Эсмерленд крутилась в постели так и эдак, но заснуть никак не удавалось. Обычно вино действует на неё, как снотворное, но не в этот раз. Бросив бесплодные попытки, она поднялась и, накинув лёгкий халат, вышла из комнаты.

Дворец ещё не спал, о чем свидетельствовали звуки музыки, доносившейся даже до верхних этажей. Лунный свет заливал переходы дворца, освещая ей дорогу к библиотеке. Она открыла маленькую дверь и проскользнула внутрь. Этим ходом практически не пользовались, но после переезда в эту часть дворца она частенько стала использовать именно его.