Все имена Можжевельника

Женщины кивнули. Жаворонок достала из тайника ружье.

– Мы вернемся и утолим голод.

– Я дождусь вас, - сказал Сынок, подойдя ко мне. Фробиш холодно глянул на медведя.

– Мы не едим со зверями! - произнес он высокомерно, совсем как британский офицер, указывающий слуге его место. - Но тебе дадут то же самое, что и нам.

Сынок возмущенно растопырил лапы.

– Со мной всегда обращались только по-человечески, - заявил он. - Либо я ем со всеми, либо остаюсь голодным. - Устремив на меня взгляд своих золотых глазок, он спросил по-русски: - Ты пойдешь с ним?

– У нас нет выбора, - ответила я на его языке.

– Что ты мне посоветуешь?

– Временно смирись. Я на твоей стороне. - Мне было трудно понять его настроение по выражению черной с белыми крапинами мордочки. На его месте я бы не успокоилась. Но учить медведя дипломатии не оставалось времени.

Фробиш открыл люк, ведущий в кабину с трупом, пропустил меня вперед, после чего задраил люк изнутри.

– Я уже видела тело, - сообщила я. - Что вы хотите узнать?

– Мне нужен твой совет, - ответил он.

Я не приняла его слова на веру, но наклонилась над неподвижным существом, зажатым между креслами.

– Он вам угрожал?

– Он бросился на меня. Я решил, что это демон, и выстрелил. Он умер.

– Чем вызван весь этот разгром?

– Я выпустил много очередей, - признался он. - Я был очень напуган. Теперь я успокоился.

– Это существо могло бы нам помочь…

– Оно похоже на пса. Какой толк от собаки?

– Послушайте, - обратилась я к нему, отойдя от трупа, - вы, кажется, не понимаете, что здесь происходит. Постарайтесь вникнуть, иначе мы все погибнем. Я не собираюсь расставаться с жизнью из-за глупости одного человека!

У него расширились глаза.

– Женщины не разговаривают в таком тоне с мужчинами!

– Эта женщина разговаривает, дружище! Не знаю, что за порядки в вашем обществе, но тебе придется привыкнуть к сотрудничеству с другим полом, не говоря уже о других видах! В противном случае тебя постигнет судьба этого бедняги. Ты не дал ему шанса обозначить намерения: запаниковал и давай палить! Это не должно повториться.

Я с трудом сдерживалась, чтобы не перейти на крик.

Фробиш через силу улыбнулся и шагнул к люку. Он старался держать себя в руках. Сама я сомневалась, хорошо ли работает моя голова. Этот человек выглядел понятным, но я никак не могла его разгадать. Я барахталась в пучине, и резкие движения могли только ускорить исход.

– Что это за пес? - спросил Фробиш, тяжело дыша. - Что за кабина?

Я схватила труп за ногу и выволокла его на свет.

– Возможно, это разумное существо. Вот и все, что я могу сейчас сказать. При нем нет никаких вещей. - Я отвернулась и соскребла с ладоней запекшуюся кровь. Я еле держалась на ногах от усталости, голова раскалывалась от боли. - Я не инженер. Не знаю, пригодится ли нам все это оборудование, и не могу определить, возможно ли его наладить. А ты?

Фробиш огляделся и приподнял одну бровь.

– Невозможно.

– Ты уверен?

– Уверен. - Он принюхался. - Все сгорело. Здесь опасно.

– Да, опасно, - Я оперлась о спинку кресла.

– Тебе потребуется защита.

– Неужели?

– Самая лучшая защита - семейные узы. Ты все время споришь, но мои жены научили бы тебя приличиям. Семейные узы - лучшая опора. Мы вернемся, и все будет хорошо.

Он застал меня врасплох, и я не сразу нашлась с ответом.

– Какие еще семейные узы?

– Я возьму тебя в жены и буду защищать.

– Я могу сама за себя постоять.

– Отказываться глупо. Если ты останешься одна, тебя убьют такие, как он. - Он указал на погибшего пса.

– Мы поладим, даже не став одной семьей. У меня нет ни малейшего желания покупать безопасность.

– Ты меня удивляешь! - сказал Фробиш. - Я не плачу женщинам денег!

Он говорил тоном обиженного мальчишки. Что подумали бы его жены, услышав наш спор?

– Надо избавиться от тела, прежде чем оно начнет разлагаться, - напомнила я. - Помоги мне вытащить его отсюда.

– Его нельзя трогать.

Усталость прогнала остатки осторожности.

– Чертов идиот! Очнись! Нам грозит страшная опасность!

– Повторяю, женщине не пристало так говорить. - Он подошел и занес руку для удара.

Нагнув голову, я заехала ему кулаком в солнечное сплетение. Удар получился слабый, но хватило и его, чтобы Фробиш свалился, как подкошенный. Я чертыхнулась и села на стол, чтобы, потирая отшибленную руку, поразмыслить над происшедшим.

Я не привыкла к пренебрежительному отношению к женщинам. Оно вызывало у меня отвращение, но внутренний голос подсказывал, что идти против вековых традиций глупо. Жены Фробиша не выступали против угнетения. Своим поступком я все испортила. Мне ничего не оставалось, как отнести его обратно, к женам, и дождаться, пока он придет в себя. Я подтащила его за руки к люку, потом подхватила под мышки. Пришлось провезти его по луже крови на полу кабины, и теперь за индейцем тянулся тошнотворный след.

* * *