Все источники бездны

— Но почему ФСБ или кто там этим всем занимается — вообще не поставили вас в известность? Ведь сотрудничаете — сами говорили.

Наблюдатель обернулся и недоуменно поглядел на него.

— Вы что, Лукин, совсем дурак? Что с того, что мы сотрудничаем? Если мальчик окажется тем самым ребенком, они наверняка захотят иметь его у себя на тот случай, если придется использовать его против нас.

— Значит, и они вам не доверяют?

— И неудивительно! Они ведь нас боятся.

«Да уж, — подумал Павел. — Я бы тоже на их месте боялся…»

— Надеетесь, что сможете вытащить их оттуда?

— Да, — согласился Наблюдатель, — разумеется. И желательно поскорее, пока с ними ничего не случилось.

— Ну и что вы с ними будете делать дальше? Заберете к себе?

— Нет, — его собеседник продолжал глядеть на дорогу, — это невозможно.

— Почему?

— Ну… просто невозможно.

— Тогда это тупик. Лизу с ребенком вновь увезут, и вы их уже не найдете.

Тот покачал головой.

— Мы предвидели что-то в этом роде. И подготовили путь к отступлению. Все, вплоть до фальшивых документов. Переправим Панину с ребенком в надежное место. Там они смогут начать новую жизнь. Как самые обычные люди. И никто их больше не потревожит. Придется, конечно, объяснить ей все, но, думаю, она и сама догадывается.

— И она согласится забыть обо всем? И жить как самый обычный человек?

— У нее нет другого выхода, — сухо сказал незнакомец.

— А ребенок? Что будет с ним? И кто он будет такой? Человек? Или нечто иное?

Его спутник впервые за весь разговор повернулся к Павлу и внимательно поглядел на него. Глаза у него были светлые и холодные.

— Лукин, — медленно ответил он, — если бы я знал…

* * *

Подполковник медицинской службы раздраженно зажег сигарету. Ему не нравился его собеседник. Они работали вместе уже четверть века; еще с тех пор, как подполковник, тогда еще-совсем юный лейтенант, был прикомандирован к ядерщикам. И все это время он испытывал глухое, неявное раздражение по отношению к своему партнеру из сопредельного ведомства. Должно быть, тот отлично знал об этом, но на его румяном лице ничего не отражалось. Раз несущественно для дела — значит, не существует вообще.

«Мне бы так», — подумал подполковник.

— Ну, что там? — спросил тот. — Вы продвинулись хоть немного?

— Панина не слишком-то дружелюбна, — сказал медик. — Но в остальном в полном порядке.

— А ребенок? Я заходил в бокс, поглядел на него. Он вроде тоже в порядке. Почему вы подняли такой шум? Сорвали меня с задания…

— Меня как раз и беспокоит, что он в порядке. Внешне. Если раньше, по крайней мере, мы сразу замечали эти перемены в них… А ведь все еще может обернуться иначе. Но вы же никогда не давали себе труда…

— Ладно, — прервал тот. — Это я уже слышал. Почему вы так разнервничались? Через ваши руки одиннадцать штук прошло — все как один. Кто у нас последним-то был?

Подполковник вздохнул.

— Ребенок Чужайкиной, — терпеливо сказал он, — но тот вообще не был человеком.

Он порылся в ящике стола и перебросил собеседнику пачку фотографий И рентгеновских снимков.

— Вот, полюбуйтесь сами. Ушей нет. Половых органов нет. Глаза рудиментарные. Да что там, пупка — и то нет. А снимки… Это, по-вашему, что, человеческий череп?

— Вам виднее, — сказал собеседник.

— Вот именно.

— Ну ладно, — оппонент, видимо, тоже решил проявить терпение, — значит, он не был человеком? Кем же он, по-вашему, был? Пришельцем? Одним из них?

— В том-то и беда, что нет, — ответил медик.

Он опять полез в тот же ящик стола.

— Вот, — сказал он, — результаты судмедэкспертизы. Это мы у Лукина тогда изъяли. А вот наши собственные данные. Труп-то мы тогда чуть не из топки выдернули. Повезло нам, верно? Впервые мы заполучили и такой материал — они же никого к себе близко не подпускали.

— Я бы вас, потрошителей, к себе тоже не подпустил бы.

«Дурака-то не валяй», — подумал подполковник. Он отлично знал, как выглядит его собеседник без кителя — по всему телу белели следы старых лучевых ожогов.

— У них была на то причина. Дело в том, что анатомически Панин почти не отличался от людей.

— Что значит — почти?

— Ну, обычный врач при обычном осмотре не заметил бы разницы. Для того, чтобы обнаружить отличия, его пришлось бы вскрывать. Аппендикса, скажем, у него нет и не было…

— А был хвост и раздвоенные копыта.

— Черта с два. Говорю вам, внешне он выглядел, как самый обычный человек. Загвоздка не в этом…

— Ну-ну?

— Мы с вами прекрасно знаем, сколько баб перебрал этот Панин. Искал генетически совместимых, видите ли.

— Ну и что? Это входило в условия Проекта. При каждой очередной неудаче мы просто снимали с них наблюдение, вот и все.

— Удачи, — сухо сказал медик, — там вообще не могло быть. Ни одна из этих женщин — вообще ни одна, — не могла забеременеть от Панина. Как бы он ни старался. Что такое ДНК, вам известно?

— Да, вроде.

— Все живое на Земле размножается при помощи ДНК. ДНК содержится в хромосомах. В клетках Панина — и в половых, и в соматических, — нет хромосом. Это бы еще полбеды, если бы там удалось обнаружить ДНК. Но ее там нет. Вообще.

— А… ты уверен?

— Методика элементарная. С ней любой студент-пятикурсник справится.

— Иными словами?