Все источники бездны

Бокал как-то незаметно опустел, и она услышала пульсирующий шум в ушах. Все тревоги последних дней отошли куда-то в дальний уголок сознания, и ей было почти спокойно. Нарядные, оживленные посетители, приглушенный свет, мягкая музыка — все это располагало к бездумному отдыху, возвращая к давно забытому времени, когда она, молоденькая девочка, не обремененная бытовыми хлопотами, могла коротать вечера в приятной компании.

Стас взглянул на часы.

— Они скоро закрываются. Да и нам пора. Я отвезу вас домой.

Он знаком подозвал официанта.

Пока он расплачивался, Лиза незаметно его разглядывала — и даже почувствовала некоторое тщеславие: внимание такого красивого спутника польстило бы любой женщине.

Они оказались на улице, Стас распахнул дверцу своего темно-вишневого «Вольво», помог ей сесть и сам умостился за руль.

— Ой! — сообразила она. — Нас же ГАИ заберет! Нельзя было пить.

— Не заберет, — уверенно сказал он и улыбнулся.

Машина мягко тронулась и полетела вдоль залитого светом Нового Арбата, по Ленинскому, чтобы выбраться наконец на окраину, где безликие здания перемежались с пустырями и темными стройплощадками.

Их и правда никто не остановил. Она искоса посматривала на Стаса — на его четкий профиль, изредка выхватываемый из сумрака фарами встречных машин, на уверенно лежащие на руле сильные руки…

…совершенно незнакомый ей человек…

Наконец она сообразила, что они уже подъезжают к ее дому. Стас остановил машину во дворе. Она открыла дверцу и обернулась к нему.

— Спасибо, — искренне сказала она. — Это был чудесный вечер.

— Погодите, — усмехнулся Стас. — Пока я не увижу, что вы целой и невредимой вошли в свою квартиру, я не успокоюсь. У вас просто потрясающая способность притягивать на свою голову всяческие неприятности. Уж мне-то известно!

Она попробовала слабо запротестовать, но он уже стоял рядом с ней — она даже не заметила, как он вышел из машины: так быстро все получилось… или коньяк подействовал на нее слишком оглушительно.

В лифте она неожиданно поняла, что стоит совсем рядом с ним — так близко, что ощущает тепло, исходящее от его тела. Голова у нее кружилась, и она была вынуждена ухватиться за его руку.

На лестничной площадке он терпеливо ждал, пока она справится с замком: ключ все выскальзывал из непослушных пальцев.

Наконец замок поддался, она сделала неуверенный шаг за порог, но что-то побудило ее обернуться, и она вдруг оказалась в объятиях Стаса. Его сильные, уверенные руки обхватили ее за плечи, прижали к себе. Она попробовала высвободиться, но ей явно недоставало убедительности.

— Не переживай, — услышала она его голос, — расслабься.

«Я ведь совсем его не знаю! — в отчаянии подумала Лиза. — Кто он такой? Телохранитель у какой-то шишки? Спецназовец? Рэкетир? И ведь всего лишь несколько дней назад… О Господи, что я делаю!»

Но тело отказывалось внимать голосу рассудка. Она цеплялась за этого сильного полузнакомого человека, как за последнюю соломинку, способную удержать ее на плаву.

«Ах, гори все огнем!» — вновь пронеслось в ее затуманенной голове…

Осторожно, нежно Стас помог ей освободиться от черного платья, и Лиза застыла в полутьме, на миг смутившись, и вновь отчаянно вскинула руки, обнимая его за шею.

… Телефон на столе все звонил и звонил, потом перестал: она не заметила ни того ни другого.

* * *

— Тебе что, собственно, надо? — недовольно спросила Серафима, сокурсница Павла и третья и, видимо, последняя жена академика Гаспаряна. — Он себя плохо чувствует.

— А мы договорились, что он меня примет, Симка, — упрямо сказал Павел. — Еще вчера вечером договорились.

Серафима неодобрительно оглядела его: зная Павла «сто лет», она могла особенно с ним не церемониться.

— Пашка, — проворчала она, — от таких, как ты, одно беспокойство.

Но пропустила.

Павел прошел по дубовому паркету — когда-то натертому воском до блеска, а сейчас выщербленному, тусклому. Во всем чувствовался некоторый упадок, этакая патина времени, но все равно квартира была роскошная, настоящая профессорская обитель; с темной мебелью резного дерева, ком- натой-«фонарем» и книжными полками до потолка.

«Все Симке достанется», — подумал он. Единственная дочь академика от первого брака, которая была лет на десять старше Серафимы, давно уже жила в Штатах со своим мужем; прежние жены умерли. — Серафима подхватила Сыча во время его повторного вдовства, будучи его студенткой- дипломницей. И брак, как ни странно, оказался удачным — вот уже десять лет живут душа в душу.

— Здравствуйте, Вадим Погосович. — Павел уселся на предложенный стул и, опустив все полагающиеся в таких случаях прелиминарии, приступил прямо к делу.

— Жмурика я тут потрошил, — сказал он, обращаясь к сидевшему напротив могучему старцу, — ну и всплыло кое-что любопытное. Не хотите поглядеть?

Тот мощной лапой подгреб бумажки к себе.

Кинул взгляд, поморщился:

— Ну и почерк у тебя!

И вдруг насторожился.

— Погоди! А это что?

— Первичный осмотр. Анатомические аномалии. А это — биохимия. Сахар, липиды… АТФ.