Все из-за меня (но это не так). Правда о перфекционизме, несовершенстве и силе уязвимости

В сообществе исследователей случаются интересные споры о связи между смущением, виной, унижением и стыдом. Хотя есть небольшая группа ученых, которые полагают, что все эти четыре эмоции связаны и представляют собой разные степени одного и того же базового чувства, подавляющее большинство исследователей считают, что это четыре разных, отдельных переживания. Как и в большинстве работ о стыде, в своем исследовании я придерживаюсь той точки зрения, что смущение, вина, унижение и стыд – четыре разные эмоциональные реакции.

Смущение – слабейшая из этих четырех перечислений. Когда женщины говорят о смущении, то описывают ситуации куда менее серьезные, чем связанные с чувством стыда или виной. Смущение, по определению, – это нечто мимолетное, зачастую в конечном счете смешное и весьма заурядное (вроде оговорки или пролитого кофе). Не важно, насколько ситуация нас смущает: мы знаем (или хотя бы слышали), что это случается со всеми людьми и скоро пройдет. Я не хочу выходить из туалета с прилипшей к обуви бумажкой, но если выйду, то буду точно знать, что я не первая и не единственная, с кем это произошло.

Вину чаще всего путают со стыдом. И, к сожалению, результаты этого смешения значительнее, чем просто терминологическая путаница. Часто, пытаясь стыдить других или себя и добиваясь изменения поведения, мы делаем это потому, что не понимаем разницы между стыдом и виной. Это важно, потому что вина часто мотивирует перемены к лучшему, а стыд, напротив, ведет к бездействию или ухудшению поведения. И вот почему. Как вина, так и стыд – эмоции, связанные с самооценкой; но на этом сходство заканчивается. Большинство исследователей считает, что разница между виной и стыдом описывается как разница между «я плохой» (стыд) и «я поступил плохо» (вина) [4]. Стыд – это наше «я». Вина – это наше поведение. Если я чувствую вину за то, что списываю на экзамене, то говорю себе: «Зачем я это сделала?! Очень глупо с моей стороны. Ведь я не приемлю обмана и не желаю заниматься такими вещами». Если же мне стыдно, то внутренний монолог будет совсем другой: «Я врушка и обманщица, тупица, никчемный человек».

Вина удерживает нас от действий, которые идут вразрез с нашими ценностями, убеждениями, этикой. Мы оцениваем свое поведение (списывание, например) и чувствуем вину, когда оно не соответствует той личности, какой мы хотим быть. А стыд фокусируется на нас самих, а не на том, что мы сделали. Опасность слов «я плохой, я лжец, я никудышный» в том, что мы постепенно начинаем в них верить и действительно считать себя такими. Человек, который стал считать себя никудышным, с большей вероятностью продолжит списывать и соответствовать своему ярлыку, чем тот, кто чувствует вину. Как и многие другие исследователи стыда, я пришла к заключению, что стыд становится скорее источником пагубного поведения, чем источником решения проблемы. Человек по природе своей хочет, чтобы его одобряли и ценили. Когда мы испытываем стыд, мы чувствуем себя отверженными и отчаиваемся получить признание. Мы с большей вероятностью будем сознательно вредить себе, нападать на других или унижать их или просто останемся равнодушными к тому, кто нуждается в нашей помощи.

С другой стороны, когда мы извиняемся за содеянное, стараемся загладить свое поведение или изменить его, причиной часто служит чувство вины. Мы обнаруживаем, что сделали ошибку, – а это совсем не то же самое, что считать ошибкой себя. Конечно, можно заставить человека стыдиться, чтобы он извинился, но это извинение редко бывает искренним.

Меня часто спрашивают, может ли одно и то же событие быть стыдным для одного человека, а для другого – всего лишь источником смущения или вины. Ответ – да. И потому мы должны с осторожностью делать предположения о том, что заставляет людей стыдиться. Чтобы показать это наглядно, я использую безобидный пример. Частенько, забывая о чьем-то дне рождения, особенно если это член семьи или близкий друг, я сильно смущалась: «Ну и дела! Забыла позвонить!» Тут же я хватала трубку и исправляла положение. «Слушай, мне ужасно неловко, что я забыла про твой день рождения, но лучше поздно, чем никогда, поэтому поздравляю!» Бывало и так, что я в таких случаях чувствовала себя виноватой: видимо, этот человек не так важен для меня, как мне бы этого хотелось. Но вот я вернулась на работу после рождения дочки Эллен. И всякая ерунда – забыла отправить открытку, не ответила на приглашение – вызывала во мне чувство сильнейшего стыда. Я громоздила горы лжи, объясняя, почему я не купила подарок или забыла позвонить. В тот период мне казалось, что у меня все получается плоховато. Что я посредственный преподаватель, неважнецкая мама, и жена не очень, и сестра, и дочка не из лучших. И когда я забывала, например, поздравить человека с днем рождения, в голове у меня было не «ну и дела, забыла!», а «какая я дура, все делаю не так».