Все из-за меня (но это не так). Правда о перфекционизме, несовершенстве и силе уязвимости

Посмотрим на то, как Сьюзен, Кайла, Тереза и Сондра применяют принципы критической осознанности в своих ситуациях. После того как Сьюзен ответила на вопросы о масштабе картины и проверке реальности, она написала: «Сама удивляюсь, как меня угораздило ввязаться в эту войну за материнство. Никогда не думала, что со мной такое случится. Я человек не слишком политизированный, и у меня на самом деле нет четкого мнения по поводу того, работать или сидеть дома. Я и подумать не могла, что мое решение, очень личное, выйти на неполный день на работу вызовет у сестры такие бурные эмоции». Она продолжала: «Не знаю, кто выигрывает от этого давления, но точно не матери. Пока я об этом не написала, я и подумать не могла, насколько беспокоюсь о том, что думают обо мне люди. Я знаю, что я хорошая, любящая мать. Зачем мне нужно знать, замечают это другие или нет?» В итоге Сьюзен призналась мне, что труднее всего для нее было отказаться от мысли, что она может контролировать мнения людей о себе, особенно мнения матери и сестры. «Все продолжаю убеждать их, что это решение правильное для меня и моей семьи. Хочу, чтобы они изменили свое мнение об этом. Может, изменят. А может, и нет. Я не могу ими управлять, это тяжело».

Кайла перечитала оба блока вопросов по критической осознанности и написала одну простую, но сильную фразу: «Я поддалась на утверждения, которые используются, чтобы стыдить меня». Она объяснила, что беспокоилась о том, что подумает и скажет ее начальница Нэнси, потому что уважала ее за непримиримую позицию в отношении смешивания рабочих и личных дел. Кайла сказала: «От этой непримиримости никто не выигрывает. Никто. У всех за пределами работы есть какая-то жизнь, иногда достаточно сложная. И это касается не только женщин. У одного из наших сотрудников заболел ребенок, так тот не выдержал напряжения и уволился. Я ему очень сочувствовала, когда это случилось, но не настолько, чтобы как-то поддержать его, хотя бы словами». Я спросила Кайлу, выигрывает ли компания в целом от такой неформальной политики. Кайла минутку подумала и ответила. «Нет. На самом деле не выигрывает. Все слишком напрягаются. Тот человек, которому пришлось уволиться, чтобы ухаживать за сыном, очень хорошо работал. Он нам был нужен, а теперь его нет. Может быть, люди думают, что в конечном счете это позитивно, но на самом деле – нет». Кайла сказала мне, что следующим ее шагом стал поиск другой работы. «Может быть, культура соревнования есть везде, но теперь я буду подходить к ней с новыми ожиданиями и новым пониманием».

Терезе было трудно отвечать на вопросы. Она объяснила: «Я не могу понять: то ли я оправдываю свои чувства, то ли стремлюсь почувствовать себя лучше. Не могу избавиться от мысли, что моя семья может стать более гармоничной. Ясно одно: если я буду так перенапрягаться, как сейчас, нам не стать радостным, спокойным и счастливым семейством». Несмотря на то что мама Терезы живет далеко, Тереза призналась, что иногда с осуждением смотрит на свою семью мамиными глазами. «Мое вечное разочарование в жизни сказывается на отношениях с мужем. И детям тяжело это выносить. Им, конечно, наплевать на совершенство, они просто хотят, чтоб я была счастлива. А я давлю на них из-за своих ожиданий. Потому что мама все время сидит у меня в голове».

Когда Сондра вписала свой опыт высказывания мнений вслух в масштабную общественную картину, она столкнулась со сложным пересечением вопросов расы и пола. «С одной стороны, – говорит она, – афроамериканок уважают за то, что они сильные и напористые. Особенно когда имеют дело с белыми. Но когда дело доходит до чернокожих мужчин, тут мы как будто сдаем назад. Не думаю, что Дон так считает, но муж и его родители точно думают, что я проявляю к нему неуважение, когда спорю с ним». Сондра сказала, что такое положение вещей наносит урон афроамериканским девочкам и женщинам. «Невозможно быть иногда сверхчеловеком, а иногда уступчивой и податливой. Я, по правде говоря, нахожусь где-то посередине». Используя эту мысль для проверки реальностью своих идеальных представлений, Сондра написала: «Все эти ожидания сводятся к одному – чтобы я молчала. Если я неидеальна, то я и говорить не имею права. А я хочу нормально себя чувствовать, даже когда я не права. Хочу, чтобы мне было позволено сказать: “Я не знаю”. И еще я не хочу испытывать чувство неловкости, когда я говорю то, что думаю. Быть правой иногда так же трудно, как и ошибаться».

В следующих разделах мы исследуем стратегии, которые приближают нас к стыдоустойчивости, и рассмотрим препятствия, которые стоят на нашем пути.

Контекстуализация или индивидуализация?