Все из-за меня (но это не так). Правда о перфекционизме, несовершенстве и силе уязвимости

Обращение за помощью. Когда дело доходит до моих личных противоречий по поводу внешности, семьи, материнства, воспитания детей и работы, я на 100 % зависима от своей сети связей. Я завишу от их советов, от их направляющей руки, поддержки, обратной связи, признания, похвалы, а иногда мне просто хочется, чтобы кто-то взял меня за руку или посидел с ребенком. Я потратила много усилий на свою сеть связей, и теперь она широкая и крепкая. Я завишу и от возможности этих людей опереться на меня. Знаю, звучит смешно, но мне нравятся отношения, которые работают в обе стороны. Получать эмпатию – замечательно, это бесценный дар, но и дарить ее не менее прекрасно. И получение, и отдача делают меня лучше и помогают увеличить устойчивость к стыду.

Моя паутина стыда соткана главным образом из того, что выплескивают на меня средства массовой информации и я сама. Я работаю над этим, но я до сих пор беззащитна перед воздействием журналов и фильмов. Мне приходится неусыпно практиковать критическую осознанность и говорить об этих вещах с людьми из моей сети связей. «Кнопки», включающие стыд, иногда нажимают и некоторые мои друзья и члены семьи – особенно в вопросах воспитания детей и работы.

Рассказывать о стыде. Если цель рассказа о стыде – научиться выражать свои чувства и просить о том, что нам нужно, то я постепенно этому учусь. Первое у меня получается определенно лучше. Как и многим женщинам, мне часто бывает непросто попросить о том, что мне нужно, особенно если мне необходима помощь или поддержка.

Во время интервью постоянно всплывал интересный мотив, касающийся просьбы о помощи. Кажется, для многих женщин это настоящая проблема. Мы так часто помогаем и ухаживаем за другими сами. И убеждаем себя в том, что нам помощь не нужна, поэтому мы и не должны о ней просить. Потом мы начинаем злиться, что нам ее никто не предлагает. Мы думаем: «Он что, не видит, что я тону?» Или: «Почему она ничего не предпримет?» Эти обиды могут быстро перерасти в ситуацию стыда и обвинения: нам нужна помощь, но мы о ней не просим, начинаем злиться, что не получаем помощи, стыдимся того, что подумали, будто кто-то мог бы помочь нам, в то время как сами знали, что помогать никто не будет.

Что касается меня, то я только учусь просить помощи.

Рост и постановка целей

По мере того как мы все лучше научаемся говорить о стыде, подспудное значение слов становится все более очевидным. Женщины с высоким уровнем стыдоустойчивости используют совершенно другой словарь, чем те, кто сильно страдает от стыда. Например, когда я говорю с женщинами о внешности, материнстве, воспитании, работе и семье, женщины с высоким уровнем стыдоустойчивости меньше говорят о совершенстве и больше о росте. Вот какие, например, фразы я слышала от них:

• «Я хочу поработать над тем, чтобы лучше…»

• «Я хочу исправить то, как я…»

• «Я хочу поменьше делать это… и побольше то…»

• «Вот какие у меня цели…»

• «Я хочу, чтобы мои усилия замечали…»

• «Я хочу, чтобы видели, как я стараюсь…»

Когда мы выбираем рост, а не совершенство, мы немедленно повышаем нашу устойчивость к стыду. Улучшение – гораздо более реалистичная цель, чем совершенство. Уметь просто «отпустить» недостижимые цели – важный шаг, снижающий нашу склонность к стыду. Когда мы верим, что «должны быть такими», мы игнорируем самих себя, таких какие мы есть на самом деле, наши возможности и ограничения. Мы исходим из совершенного образа, и получается, что с вершины идти некуда, кроме как вниз.

Когда мы думаем: «Я хочу, чтобы мои родители считали меня безупречной дочерью», нас может ждать только неудача. Во-первых, безупречность недостижима. Во-вторых, мы не можем контролировать то, как другие нас воспринимают. Наконец, нет шансов, что мы сможем сделать абсолютно все, чего от нас ждут и чего мы сами от себя ждем.

Если наша цель – рост и мы говорим: «Я хочу исправить это», – мы начинаем анализировать, кто мы есть и где мы есть. «Я хотела бы поработать над своими отношениями с родителями» – это совершенно иная цель, чем «Я хочу, чтобы мои родители считали меня безупречной дочерью». Чтобы показать, насколько это разные утверждения, многие женщины, у которых я брала интервью, описывали, как улучшились их отношения с родителями, когда они перестали стараться быть «безупречными дочерьми». Сказанное относится и к внешности, материнству и воспитанию детей. Когда мы разрешаем себе быть небезупречными, когда мы находим в себе достоинства, невзирая на несовершенства, когда мы выстраиваем сети связей, в которых нас ценят и одобряют, несмотря на наше несовершенство, – мы способны измениться гораздо сильнее.