Всё из-за тебя, Итан

В дверях стоит мама с корзиной белья под мышкой.

– В Бостоне ты никогда так долго не сидел спокойно, – едва слышно вздыхает она.

Думаю, боится того, о чём я думаю.

Хотя, например, сейчас я представляю, что бы мы с Кейси делали, будь она здесь. Наверное, плавали бы на байдарке по болоту, на спор делали бы сальто назад в воду или обнимались бы с аллигатором.

Пальцы поглаживают шрам, который остался у меня с прошлого лета, когда наше с Кейси каноэ опрокинулось и она случайно двинула меня в челюсть веслом. Восемь швов тогда наложили.

Кейси всегда ходила с нами в семейные походы. Летом перед пятым классом, стоило только добраться до лагеря, родители отправили нас двоих за водой. Но когда наши налобные фонарики осветили насос, оказалось, что рядом с ним сидел скунс, с интересом на нас поглядывая. С минуту, наверное, он на нас смотрел, потом повернулся и заковылял прочь со всех своих коротких лап (что было, честно говоря, довольно-таки медленно).

Стоило, конечно, знать, что гонять его не стоит. По правде сказать, мы это знали. Но так же веселее! Нам даже не пришлось брать друг друга на слабо, мы просто бросились за ним в темноту.

Мама тогда заставила папу отвезти нас обоих обратно в город. Всю дорогу мы мчались с открытыми окнами и остановились только у магазина, чтобы папа мог скупить весь томатный суп, какой только смог найти. Вернувшись домой, он наполнил им детский бассейн, и нам с Кейси, чтобы вывести запах, пришлось принять на заднем дворе ванну из томатного супа, хотя была уже середина ночи.

Лишь на следующий день мы осознали, что, должно быть, гнались за этим скунсом прямо через заросли ядовитого плюща.

Когда в понедельник мы снова пошли в школу, то воняли так сильно, что никто не хотел сидеть с нами рядом, и яростно чесались: медсестре даже пришлось забинтовать нам лодыжки, чтобы сдержать зуд. В том году новых друзей у нас так и не появилось. Но оно того стоило.

И только когда у меня сводит щеки, я понимаю, что губы растянуты в дурацкой ухмылке. И стираю её с лица быстрее, чем после пощёчины.

Корали

На следующий день Сюзанна только надувает губы в ответ на моё «Доброе утро», и я даже немного расстраиваюсь, что не сел вчера с ней рядом. Поэтому, придя в спортзал на час здоровья, подсаживаюсь поближе и слушаю, как доктор распинается о вреде курения и раке лёгких. Пока он с помощью манекена демонстрирует последствия пассивного курения, Сюзанна втихую знакомит меня с Мэйси, веснушчатой курносой девочкой, ко- торая, насколько я видел, постоянно вокруг неё вертится, и Дэниэлом. Оторвав наконец взгляд от его чёрных кроссовок с пухлыми языками, я узнаю капитана футбольной команды, которому на физре пришлось принять меня к себе. По его вечно угрюмой физиономии трудно что-то понять, но сомневаюсь, чтобы он был рад со мной познакомиться.

– Семья Итана переехала сюда, чтобы заботиться о дедушке, – шепчет им Сюзанна. – Он же умирает или что-то вроде того, да? Мне так мама сказала.

– Гм… – отвечаю. – Вовсе нет.

И решаю, что на естествознании снова сяду с Германом.

Все, кроме меня, приносят на естествознание диорамы. Герман объясняет, что седьмой класс ездил на экскурсию в какой-то заповедник, где сохраняют популяцию волков, и им задали при помощи диорамы воссоздать увиденную экосистему.

– Не волнуйся, – говорит он. – Уверен, мистер Чарльз и не думал, что ты её принесёшь.

– Вы что, и правда волков видели? – спрашиваю я, не в силах сдержать любопытство.

Герман кивает. Сегодня от него воняет чуть меньше.

– Рыжие волки. Они вроде обычных, но меньше и…

– Рыжие? – подсказываю я.

– Точняк, – соглашается Герман. – Вымирающий вид или типа того.

Мистер Чарльз спрашивает, есть ли добровольцы.

– Я пойду, – вызывается Сюзанна, подняв холёную руку с пурпурными ногтями.

Мистер Чарльз жестом просит её выйти вперёд. Мэйси шепчет что-то Сюзанне вслед, та хихикает, надувает пузырь из жвачки, лопает его и откашливается.

– Э-эм…

– Стоп! – командует мистер Чарльз. – Выплюньте жвачку.

– Мне так проще сосредоточиться!

– Выплюньте.

Сюзанна вздыхает, неторопливо идёт к мусорке и выбрасывает свою жвачку. Потом, выставив диораму на стол, чтобы показать её классу, достаёт тонкую стопку карточек с текстом.

– Как я уже сказала, – начинает она снова, – моя диорама изображает волчицу с волчатами. Весной среднестатистическая волчица приносит до девяти волчат. Логово она предпочитает устраивать у ручья или в узких тёмных…

Я понимаю, что наблюдать за шестиклассниками, раскачивающимися на уличных турниках, куда интереснее, чем слушать монотонную трескотню Сюзанны, от которой меня тянет в сон.

Должно быть, я всё-таки засыпаю, поскольку, услышав грохот распахнутой настежь двери, от неожиданности подпрыгиваю чуть ли не до потолка. К счастью, замечает это только Герман.

А Сюзанна так и остаётся стоять с раскрытым ртом, глядя на девчонку, которая в эту распахнутую дверь вошла.

– Ой, – говорит девчонка, раскидывая руки и ноги в стороны на манер морской звезды. – Я и забыла, что эти двери от малейшего пинка отлетают. Надеюсь, не перебила?

– Вы, должно быть… – поднимается мистер Чарльз.