Все к лучшему

— Не подумай чего, Сатч, — насмешливо тянет Мэтт, — но мы не собираемся тебя упрашивать. Машину мы тебе вернули. Отдавай деньги.

— Помолчи, — быстро обернувшись к Мэтту, отрезаю я, — сейчас разберемся. — Я с извиняющейся улыбкой поворачиваюсь к Сатчу. Это же переговоры, а если я что и умею, так это договариваться на равных. — Я понимаю, что, поскольку машина два дня не была в продаже, ты, возможно, потерял нескольких потенциальных покупателей. Мы готовы уступить тебе пятьдесят баксов за доставленное беспокойство. Идет? По-моему, это справедливо.

На лице Сатча мелькает легкая улыбка. Он понял, куда я клоню, и готов мне подыграть.

— Я возьму ее обратно за пять сотен, — кивает он.

— Пошел ты, — фыркает Мэтт.

— Девятьсот, — предлагаю я.

— Пятьсот пятьдесят.

— Начнем с того, что у тебя вообще не было никакого права продавать ему машину, — замечаю я. — Восемьсот пятьдесят, и это мое последнее слово.

— Шестьсот, — настаивает Сатч. — Кто вообще открыл умственно отсталому банковский счет?

— Хватит! — выкрикивает Норм, подходит к нам и окидывает Сатча презрительным взглядом. — Не могу больше это слушать. Вам должно быть стыдно за то, что вы обманули больного человека. Я этого так не оставлю и не позволю вам его унижать. Вы не только должны нам тысячу долларов: вы обязаны перед нами извиниться. Впрочем, без ваших извинений я как-нибудь обойдусь, учитывая, кто передо мной, но без денег не уйду. Так что решайте: либо вы отдадите нам их по-хорошему, либо мы сами возьмем. У меня нет времени на пустые разговоры.

Сатч вразвалку подходит к Норму и встает прямо перед ним.

— А это еще кто такой?

— Я отец Пита, — отвечает Норм. — Я знал вашего отца, Джорджа. В семидесятых я помог ему заколотить досками вон ту витрину, когда хулиганы разбили стекло. И я уверен, он согласился бы со мной, что вы обязаны взять машину и вернуть нам деньги.

— Слышь ты, отец Пита, — ухмыляется Сатч. — Джордж — мой дед, а не отец. Если хочешь, можешь навестить его в доме престарелых и все ему рассказать. Правда, едва ли в его плотном графике найдется для тебя минутка: он только и делает, что пачкает штаны да спрашивает, как его зовут.

— Сочувствую, — с достоинством произносит Норм, делает шаг к Сатчу, так что его живот упирается в ремень этого типа, и пристально смотрит ему в глаза. — Ладно, хватит трепаться. Верните нам деньги моего сына.

— Черт! — Сатч отшатывается назад. — Ты что, трешься членом о мою ногу? — И действительно, в штанах Норма торчит бугорок. — Извращенец!

— Да! — орет в ответ Норм, выпучив глаза и оскалив зубы. — Я извращенец и просто тащусь от всякого дерьма. А больше всего мне нравятся такие козлы, как ты, так что лучше отдавай мои деньги, да побыстрее.

— Да пошел ты! — Сатч грубо толкает Норма, тот теряет равновесие и плюхается на задницу.

— Не смей его трогать! — рычит Мэтт, прыгает Сатчу на спину, обхватывает его руками за шею, и все летит ко всем чертям.

Мэтт успевает пару-тройку раз врезать Сатчу в висок, после чего этот верзила резко пятится назад и впечатывает голову Мэтта в облицованную кирпичом стену магазина. Сатч пытается схватить Мэтта за волосы и сдирает с него парик, а Мэтт падает на землю.

— Что за фигня? — с отвращением произносит Сатч, переводя взгляд с парика на лысую голову Мэтта.

Тут я, воспользовавшись замешательством противника, пинаю его в пах, пусть не сильно, зато метко. Сатч оборачивается ко мне, но от боли у него подкашиваются ноги, и он падает на колени, а от второго удара, в грудь, валится на землю. Я прыгаю на него, одной рукой хватаю за рубашку, а второй молочу по лицу и никак не могу остановиться — даже когда на третьем или четвертом ударе чувствую, как ломается его нос, даже когда мне в лицо брызжет его кровь и я ощущаю ее медный привкус во рту, распахнутом в долгом первобытном крике, даже когда кулак пронзает такая боль, словно я размозжил руку о череп Сатча, даже когда он перестает отбиваться. Потому что, несмотря на всю боль и ужас происходящего, я получаю огромное удовольствие от драки, словно от долгожданного освобождения или первого жадного глотка воздуха, после того как выныриваешь из темной глубины на поверхность, и ощущение это не проходит, даже когда Норм с Мэттом оттаскивают меня от Сатча, даже когда я блюю на тротуар, даже когда приезжает полиция с сиренами и мигалками, патруль надевает на нас наручники и запихивает на заднее сиденье машины.

Глава 24