Все каюты проданы

Здесь, в круизе, все до предела спрессовано. На развитие отношений до такого уровня в Москве ушли бы недели, если не месяцы, с нечастыми и непродолжительными встречами по ходу. Но тут, на борту «Ромео», час можно смело считать за сутки. Итого они знакомы…

Она так и не смогла подсчитать. Математика никогда не была ее любимым предметом.

Он ухитрился пока ее ни в чем не разочаровать. Например, не дал потратить еще ни одной валютной бумажки. Такси, кофе, коктейли, смешные маленькие сувениры – за все платил Тимур, уверенно отводя ее руку с купюрами. Каждый выход в город начинался с того, что он в ближайшем пункте обмена оставлял несколько зеленых бумажек и забирал местные банкноты и мелочь.

Ей оставалось только сдерживать собственные аппетиты. Она понимала, что карманы у студента, пусть и «кавказской национальности», не бездонны. Иногда это даже напрягало ее. Какой русской бабе иной раз не хочется гульнуть! И потребовать лобстера или суп из акульих плавников, раз уж они на Средиземноморье!

Впрочем, в те упоительные часы, когда им удавалось остаться вдвоем в каюте, он ей устраивал такое, что невозможно было бы оплатить никакими наличными или золотыми кредитными картами. Этот парень любил Светлану в самом прямом и всепоглощающем смысле слова. Он вообще смог за короткое время, растянувшееся только в ее воображении, изменить взгляд Светланы на отношения мужчины с женщиной.

Да, она знала мужчин-партнеров и относилась с пониманием к разному уровню общения с ними. Да, Света ценила мужчин-друзей и тоже не видела проблем в том, чтобы однажды изменить формат отношений с дружеского на интимный, если человек, с которым она общалась, того заслуживал. Да, рок-звезда могла даже представить себе близость с мужчинами-поклонниками. В конце концов, получается, что они живут в одном мире, у них есть общие интересы, которые вполне могут сблизить людей до предела.

Но этот мальчишка впервые заставил ее вспомнить фразу, которую она однажды записала в свой дневник – тетрадку с портретом Мадонны, которую завела в школе. Чьи это слова, Света уже не помнила, вроде какого-то француза, но они остались у нее в голове. «Сказать человеку “Я люблю тебя” – это значит сказать “Ты никогда не умрешь”».

Она тогда, как и все очень юные люди, много думала о смерти, размышляла о тех, кто уходит из жизни совсем молодым, прибивалась то к готам, то к эмо, но в ее памяти осталась только эта фраза.

Нет, Тимур не говорил вслух ничего подобного. Ей трудно было даже представить, как бы он произнес такую банальность. Но она читала эти слова во влажных темных глазах, просто каких-то вулканических глубоких озерах, обрамленных черным лесом. Он передавал ей смысл этой фразы горячими объятиями. Света слышала ритм этих слов, когда сильное мужское тело содрогалось в любовных судорогах.

Так, если она сейчас не встанет и не выкинет это из головы, то может вообще остаться без всякого Монте-Карло!..

У выхода с корабля группу провожал сам капитан. Он вообще относился к музыкантам исключительно внимательно, особенно после того, как они дали согласие на дополнительное выступление. Им-то это, в общем-то, ничего не стоило, а для Лавроненко оказалось крайне важно. И эта экскурсия в подарок, и выход капитана к трапу – все говорило о том, что у «ПП» на корабле очень высокий статус.

– Мы планировали стоянку прямо в бухте Монте-Карло, но погода, видите, очень ветреная, на море волнение. Поэтому я направил судно в бухту Виль-Франш, – объяснил капитан. – Это самое лучшее место для стоянки на всем здешнем побережье. Монако в пяти морских милях, вас доставят туда на автобусе.

Ницца выглядела так, как и должен смотреться главный курортный город Французской Ривьеры. Во всем была разлита нега, общее приятное утомление.

Волнение, о котором говорил капитан, в бухте совершенно не ощущалось. Ласковое солнце, почти недвижимое море, туча туристов в шортах и купальниках, с верхом и без, кафешки на набережной, забитые публикой.

Плотной группой они во главе с директором круиза вышли на Английскую набережную. Свете бросился в глаза легендарный отель «Негреско» с его огромным розовым куполом.

Леня Зюник перехватил взгляд девушки и вспомнил о своих обязанностях экскурсовода.

– Неплохой отельчик, – заметил он. – Последний частный дворец. Наш бывший мэр Юрий Михайлович любил это заведение. Как-то он провел здесь пресс-конференцию, не помню, правда, на какую тему.

Набережная действительно производила впечатление символа красоты и полного, абсолютного, ни к чему не обязывающего безделья. Музыкантам хотелось немедленно присоединиться к людям, загорающим, купающимся или пьющим кофе. А еще лучше попробовать все это сделать одновременно!

Метрах в тридцати от них, под пальмами, началось какое-то шевеление. Беспечно прогуливавшиеся люди поспешили в одну сторону. Раздались крики на французском языке, послышалась заливистая трель полицейского свистка.

– Что там? – сам себя спросил Трофимов. – Посмотрим?

Зюник кивнул, вся компания двинулась туда, куда бежал народ.