Всё, как я люблю (СИ)

Задело меня это сильнее, чем я могла бы представить. Обида жгла душу, я пыталась мыслить философски, думать о работе, о том, что не помешал бы отпуск, своя квартира, а не съёмная, но едва переступила порог, сползла на пол в прихожей и разревелась, как маленькая девочка. Говорят, открытые отношения сейчас в моде и вроде как подразумеваются, если пара не условилась об обратном. Мы же темы отношений не касались вообще, просто проводили вместе время. А я явно заигралась в семью, которой у меня никогда не было. Ни отца, даже не знавшего о моем существовании ещё год назад, ни матери, оставившей меня сразу после рождения на попечение бабки. Но самым обидным был цвет ее глаз. Вадим, по его же словам, предпочитал голубоглазых для ничего не значащего секса, у меня же были карие, и он распинался, что мой взгляд затягивает, как трясина. Видимо, одного болота ему оказалось недостаточно.

Наревевшись вдоволь, я забылась тяжелым сном, а утром меня разбудил телефонный звонок. Я смотрела на его имя на экране через полуприкрытые веки, опухшие от слез, но трубку так и не взяла. Он позвонил ещё раз, потом ещё, я отключила телефон, не в силах даже имя его видеть, а где-то через полчаса начали звонить в дверь. Настырно, настойчиво, но я даже к глазку не подошла. У всех моих парней давно были ключи, на всякий случай, а никто, кроме Вадима, не стал бы долбить ногой по двери. Зайти он мог бы, если б захотел. Куча методов, включая варварские, но он этого не сделал. Финальный пинок и прости-прощай моя семейная идиллия. Как же бесит!

Я раздраженно отодвинула клавиатуру и поднялась, подхватив сумку. Гришка у меня работает из бара в котором ошиваются отморозки, а мне жуть как хочется напиться и сделать какую-нибудь глупость. Может, с ним же. Как пойдёт. Но ещё три дня назад все пошло наперекосяк.

По причине жары на мне был сарафан, но выглядел он до того невинно, что появляться в нем в подобном заведении было просто нелепо. К тому же, дело близилось к вечеру, народу будет полно, а личностью в подобных кругах я стала известной.

— Одень меня в бар, в котором сама бы ни за что в здравом уме и твёрдой памяти не появилась, — сказала подруге, возвращаясь в общий зал.

— Когда ты начнёшь ходить по приличным заведениям и будешь брать меня с собой? — проворчала недовольно, оставляя недоделанным очередной шедевр.

«Когда у меня появится приличный мужик и приличная работа, — проворчала мысленно, — то есть, никогда».

Развела руками, Лена закатила глаза и пошла перебирать вещи, а через двадцать минут я садилась в такси в чёрном кожаном платье такой длины, что скованности движения не ощущала абсолютно. Ещё через пятнадцать резко открывала тяжёлую дверь и от входа увидела двух богатырей за самым дальним столиком. Наличие Эмира неприятно удивило, завтра утром он должен страховать меня на передаче, и, в идеале, не маяться похмельем, о чем непрозрачно намекала бутылка водки на столе между ними. Он сидел ко мне спиной, Гриша на мое появление никак не отреагировал, чтобы не остаться крайним, но мой пылающий праведным гневом взгляд не заметить просто не мог.

— Павел меня подменит, — сказал Эмир негромко, не оборачиваясь, — прости, что не предупредил.

— В каком месте у тебя глаза? — проворчала, садясь на соседний стул.

— Я знаю твой запах, — слегка пожал плечами и покрутил стопку на столе, зажав ее двумя пальцами.

— Звучит жутковато, — ответила серьезно, а он едва заметно ухмыльнулся. Что-то было не так. В глаза мне не смотрит, выглядит непривычно уныло. Не то чтоб Эмир был весельчаком, но отрешённости за ним я раньше не наблюдала. — По кому поминки?

— Не по кому, — ответил, продолжая смотреть прямо перед собой, — в том-то и дело.

— Что-то я начинаю нервничать, а я и без того не просто так сюда притащилась, — заметила хмуро. Гриша больше всех не любил, когда я нервничала, начиная переходить с обычного тембра голоса на ультразвук, он покосился на Эмира и сказал так тихо, как только мог:

— Ему невеста изменила.

— Во-первых, ахереть, — ответила возмущённо, — мне казалось, мы довольно близки, а я знать не знала, что у тебя есть невеста!

— Не успел, она перестала ей быть, — отозвался отстранённо, как будто речь шла не о нем вовсе. — Что во-вторых?

— Во-вторых, добро пожаловать в клуб крупнорогатого.

— В том-то и дело, Линда, в том-то и дело, — вздохнул в ответ и разлил водку в две стопки, пододвинув Гришину мне.

Я посидела истуканом пару минут, пока он не повернулся ко мне, пока не увидела его глаза. Нащупала стопку на столе, не отводя взгляда, и медленно выпила содержимое, не почувствовав вкуса. Не почувствовав огня, обжигающего пищевод. Все внутри и без того горело синем пламенем.

— И что мы будем с этим делать? — спросил, опрокинув свою.

— Делай, что считаешь нужным, — ответила медленно, — но если ты вновь оставишь Еву сиротой… — договорить я не успела, он тяжело вздохнул, прервав меня:

— В том-то и дело… но я так зол, Линда. Думаю, мне лучше уехать.