Все как в кино

Я подняла глаза на большую пальму, стоявшую в кадке слева от входа в офис, и как раз в этот момент в дверь позвонили. Я перевела взгляд на экран видеофона и увидела этого самого посетителя, который прервал мои невеселые размышления. Точнее, не посетителя, а посетительницу.

– Добрый день, – произнесла я. – Детективное агентство «Частный сыск». У вас к нам дело?

Женщина подняла глаза, некоторое время смотрела невидящим взглядом в глазок камеры внешнего наблюдения, а потом произнесла приятным, чуть хрипловатым голосом:

– Да.

Когда она вошла в приемную, первое, что бросилось мне в глаза во всем ее облике, – совершенно белое лицо.

При этом оно не выглядело болезненным или смертельно бледным. Просто, наверно, пигментация такая. Ведь бывают же люди-альбиносы: очень светлая кожа, белые волосы и красноватые глаза.

Все перечисленные характеристики в точности подходили к описанию гостьи.

Она выглядела лет на сорок, быть может, даже на тридцать семь – тридцать восемь. Но, приглядевшись к ней повнимательнее и поймав взгляд ее тусклых, маловыразительных глаз с вялым оловянным отблеском, я поняла: посетительница гораздо старше.

Наверно, ей за пятьдесят.

– Я хотела бы поговорить с директором… с… – По всей видимости, она затруднялась подобрать слово для поименования моего шефа, но все же нашла – С вашим начальником.

– Одну минуту, – сказала я. – Родион Потапыч, к вам посетительница. Как вас представить? – подняла я глаза на женщину.

– Ирина Романовна, – ответила та. – Ирина Романовна Кравцова.

– Как? Кравцова? – переспросила я. – А вы, случайно, не…

– Случайно – да, – отозвалась потенциальная клиентка. – Это мой муж.

Даже при такой недоговоренности мы обе прекрасно поняли друг друга. Марк Олегович Кравцов был видным бизнесменом, одним из руководителей крупной нефтяной компании, головной офис которой находился в Москве.

Примерно две недели назад Кравцов умер. Нет, не такой смертью, которая почти традиционно уготована многим видным коммерсантам. Его не застрелили из снайперской винтовки, не взорвали пластиковой взрывчаткой и не замучили в каком-нибудь грязном подвале утюгом или паяльником…

Его нашли мертвым в собственной машине. У Кравцова было слабое сердце, и при вскрытии врачи констатировали смерть от его остановки. Да, вот так просто – сердце отказалось работать, остановилось, и жизнь ушла из тела. Спокойная, безболезненная, милосердная кончина.

* * *

Когда через минуту Ирина Романовна сидела в кабинете Родиона, я спросила с максимальной осторожностью:

– Насколько я знаю, ваш муж…

– Да, он умер своей смертью, – перебила она меня, фактически угадав то, о чем я хотела ее спросить. – И то, с чем я пришла к вам, не имеет отношения к его кончине. Скорее это имеет отношение к его жизни. Вы и правда беретесь за все дела, невзирая на этическую сторону проблемы?

– Хотелось бы знать, что вы понимаете под «этической стороной проблемы», Ирина Романовна, – сказал Родион. – Людям нашей профессии сложно говорить об этической стороне. Конечно, мы работаем в рамках закона, если вы об этом. Функции киллеров не выполняем, подставы не устраиваем. Но все, что связано с расследованиями любой степени сложности, – это наша работа.

– Тогда мне именно к вам, – медленно выговорила она. – Не в милицию же идти с таким…

– А в чем, собственно, дело?

– Я не принесла это сюда. Необходимо, чтобы вы, Родион… простите, не знаю вашего отчества… проехали вместе со мной.

– Куда?

– Ко мне домой.

У меня мелькнула озорная мысль, что дамочка мучается хроническим недостатком личной жизни – благо муж-бизнесмен недавно преставился – и теперь собралась подрядить на это Родиона. К тому и все эти туманные разговоры об «этической стороне проблемы». Но, взглянув на босса, его лобастую кудрявую голову, покачивающуюся на тонкой шее над линией щупленьких плеч, едва сдержала улыбку: Ирина Романовна, как женщина состоятельная, могла бы найти себе утешителя и получше.

В плане внешности, разумеется.

Впрочем, мысленное озорство испарилось сию же секунду: Кравцова повернула ко мне голову и добавила:

– Или лучше вы. Мне рекомендовали вас как человека, который может выпутаться из любой, даже самой затруднительной, ситуации. К тому же вы женщина… я думаю, что мне легче будет показать… показать это… именно вам, Мария.

– А, вы знаете, как меня зовут? – отозвалась я. – Тем лучше. Да, вы правы: выпутываться из затруднительных ситуаций – это по моей части. Босс присутствует в конторе на правах мыслительного органа. Такая московская вариация на тему Ниро Вульфа.

Кажется, сказано это было достаточно легкомысленно, потому что Родион посмотрел на меня сурово и выговорил:

– Вы не могли бы объяснить поподробнее, Ирина Романовна, в чем дело? Я гарантирую вам строгую конфиденциальность. Ничто из сказанного вами не будет разглашено.

Она заморгала, а потом хрипло спросила:

– Курить… можно?

– Да, разумеется. Курите. Пепельница стоит справа от вас.

Она вынула из сумочки пачку сигарилл «Captain Black» и закурила, от чего по кабинету тут же распространился сладковатый запах крепкого ароматизированного табака.