Все хорошо

Салон «стрижа» рассчитан на четверых, но набилось в него девять человек: помимо Али, Горбовского и Максима, еще четверо прогрессоров, врач и кибератор. Кибератор и вел машину – на небольшой высоте, в тропопаузе. Облака казались снежным полем. Несколько раз в опасной близости пролетали гусачки и лязгуны, и автопилот бросал машину в стороны так резко, что Алю вдавливало в твердого, как кость, Горбовского. Он пытался как-то смягчить эти толчки…

Сам полет длился меньше часа, но долго нельзя было сесть: единственная приемлемая площадка вблизи заброшенных шахт была забита глайдерами и вертолетами, и пришлось ждать, ходя кругами, пока их не растащат в стороны и не освободят достаточно места для посадки.

– Где? – спросил Максим, первым выпрыгивая из «стрижа» навстречу ожидающим.

– Вон там, под деревьями…

– Аля, не ходите, – предложил Горбовский, но она упрямо помотала головой и пошла, почти побежала, вслед за Максимом.

Под низкими, с черными листьями, плоскокронниками на белом полотнище лежали в ряд, прикрытые по грудь таким же полотнищем, полтора десятка тел. Тел людей. Полотнище, очевидно, не промокало, оставаясь белым. От этого все казалось ненастоящим.

Аля прошла вдоль ряда, наклоняясь и всматриваясь в лица: молодые и не очень, спокойные и искаженные…

Все было как-то безумно просто.

– Его здесь нет, – сказала она.

– Да, из захваченных здесь только двое, – сказал Максим. – Их опознали…

– Я имею в виду руководителя. И… центр. Центр. Да, нужен центр…

Максим смотрел на нее, не понимая. Она и сама себя не вполне понимала.

СТАС

Это был тот самый пресловутый янтарин. Проклятый бестеневой свет не позволял судить о размерах и даже форме помещения. Для простоты я решил считать, что это приплюснутый купол. На полу песок, серый и тонкий. Присыпанные им, лежали непонятные металлические скелеты – части распавшегося исполинского насекомого.

Чуть позже мне попался просто скелет. Точнее, мумия.

Человек умер сидя, спиной к дырчатой пластиковой панели. При жизни он был до пояса гол. Кожа его была цвета высохших листьев. Из песка торчали колени, обтянутые белесо-голубыми штанами; там, где был когда-то живот, свободно лежал коричневый кожаный ремень. Еще один ремень обхватывал руку мертвеца. Я зачем-то наклонился и потянул – и вытянул древний автомат. Немецкий МП-40, знаменитая в свое время машинка… Вторая мировая. Получается, что мои предчувствия относительно переброски во времени могут оказаться истиной… хотя – проще предположить, что железо просто-напросто мумифицировалось – как и его владелец. Как, наверное, скоро сделаю и я…

Я положил автомат мертвецу на колени и пошел дальше. И очень скоро наткнулся на полупогребенную нуль-кабину.

АЛЯ

Конечно, он был здесь – она почти узнавала эти комнаты, переходы, залы… Здесь ему было легко. А здесь – что-то угнетало. У стен, у воздуха – была память, и эта память каким-то образом стала доступна ей.

– О чем вы так напряженно думаете, Саша? – спросил ее Максим; он ходил рядом с нею, охранял, и не было возможности спровадить его и побыть одной.

– Ни о чем. Я напряженно думаю ни о чем. Вы должны меня понимать, раз были в таком же положении.

– Поэтому я и спрашиваю. Как бы имею право.

– Вам кажется. Никто не имеет такого права.

– Я и говорю – как бы. Мнимое право. Корень из минус единицы.

– Корень… Вы не знаете случайно, почему андроидам запрещено жить на Земле?

– Знаю.

– Мне можете сказать?

– Пожалуй. Хотя это не слишком просто объяснить.

– Попытайтесь.

– Хм… Ладно. Программу эту начали шестьдесят лет назад, когда всеми почему-то овладела идея о скором вторжении Странников. И вот помимо всего прочего решено было создать… как бы это сказать… архив генофонда человечества. И носителей этого архива расселить по всем пластам, для жизни пригодным, но для посторонних интереса не представляющим. Вот. Людей этих сделали крайне адаптивными, способными существовать в самых невероятных условиях. Всего их создали около пятисот, на сегодняшний день осталось четыреста одиннадцать человек. Если Земля опустеет, они вернутся и заселят ее…

– Вы хотите сказать, что на Земле они начнут лавинообразно размножаться?

– Да. Это такая программа…

– Спасибо, Максим. Вы можете сказать, кто именно это придумал?

– Некто Пирс. Он давно умер. Я тоже, когда узнал, хотел найти его и набить морду.

– Жаль, что не успели.