Все, хватит!

Нажав кнопку соединения с кухней, Диана попросила повара приготовить на ужин утку в апельсиновом соусе, любимое блюдо Эрни. Какой смысл устраивать шоу? Она ведь еще не получила место. Может, Милла права? Может, Эрни и не думает изменять ей? Возможно, сегодня утром она сделала неправильные выводы. Скорее всего речь шла о деловой встрече. Эрни нравилось делать деньги, а Диане нравилось то, как он их делал. Нельзя винить его за то, что он так много работает, успокаивала себя Диана. Она обвела взглядом роскошно обставленный, но редко используемый кабинет мужа, полюбовалась на вазу красного дерева для прогулочных тростей. Через открытую дверь виден был пол коридора, выложенный каменными плитами, и стены, украшенные картинами в позолоченных рамах и маленькими лампочками бокового освещения. «Я живу в раю, – подумала Диана. – Зачем раскачивать лодку?»

– Но я не понимаю, – настаивала Диана. Офис главного редактора был безукоризненно обставлен в современном стиле. На стенах висели черно-белые фотографии моделей. – Вы же видели мое резюме. Я работала в журнале «Вог». Почему же у вас нет для меня работы?

– Я уже говорила вам, миссис Фокстон. – Кэти Лайбренд наклонилась вперед и скрестила худые пальцы с длинными ногтями. – В редакции «Сити вумен» работают в основном незамужние женщины, как правило, лет на пять помоложе вас.

Диана проглотила оскорбление и не дала вырваться наружу гневу. Такое впечатление, что они сговорились. За последнюю неделю Диана побывала в редакциях американских изданий «Вог», «Гламур», «Мэри Клер», «Эль» и других модных журналов. Везде ей говорили одно и то же: она, Диана Фокстон, слишком стара для них. И это в двадцать девять лет! Она не собиралась устраиваться в какой-нибудь журнал для домохозяек типа «Редбук» или «Фэмили серкл». Помимо всего прочего, ей почему-то казалось, что она и там получит отказ.

– Вы позволите говорить с вами откровенно?

– Конечно, – резко проговорила Диана. – Вы и так уже все сказали.

Кэти улыбнулась змеиной улыбкой и, четко проговаривая слова, выпалила:

– Вы, миссис Фокстон, светская львица. Вот и будьте ею. В редакции «Сити вумен» я хочу видеть жадных, амбициозных женщин, которые многое видят.

– Я многое вижу, – раздраженно проговорила Диана.

– Да, из окна своего лимузина, – рассмеялась собственной шутке Кэти. – Очень трудно сейчас найти женщину, которая была бы готова на все ради места редактора с зарплатой в тридцать – сорок тысяч долларов в год. Думаю, примерно столько вы тратите только на одежду.

«На одежду я трачу гораздо больше», – саркастически подумала Диана, но смолчала.

– В заключение хочу сказать, что, если вам так уж нужна работа, делайте то же, что и остальные жены с Пятой авеню: устраивайте благотворительные балы и обеды и пишите письма в «Таунд энд кантри», – ухмыльнулась главный редактор. – Не понимаю, правда, почему бы им просто не переводить деньги на счета благотворительных организаций, прибавив к этому суммы затрат на публичные мероприятия. Видимо, причина в том, что простым подписыванием чека не привлечешь внимания журналистов.

– Спасибо, что поделились своим мнением на этот счет, но лучше бы вы держали его при себе, – съязвила Диана.

– Ничего другого я не ожидала от вас услышать. – Кэти постучала пальцами по столешнице. – Мне бы не хотелось тратить драгоценное время на людей, которым когда-то доводилось ужинать с моим начальником. Многим людям нужна эта работа для того, чтобы свести концы с концами, и я вижу их энтузиазм. Вот такие-то люди нам и нужны.

Униженная и оскорбленная, Диана резко поднялась со стула.

– Не провожайте меня, – отчеканила Диана своим самым холодным и скрипучим тоном, которым пользовалась в случае, если кто-то из предоставляющих услуги опаздывал на встречу или незадачливый метрдотель не мог отыскать для них с Эрни столик, заказанный в последнюю минуту.

– Пожалуйста, – сказала Кэти, не обращая внимания на гнев Дианы. У двери молодая женщина задержалась в надежде, что на ум придет какая-нибудь колкая и обидная острота. Но ничего такого не произошло, а главный редактор журнала уже занялась бумагами на столе.

Диана молча вышла из кабинета, подавив неуместный детский порыв громко хлопнуть дверью. Единственное отличие этого ее собеседования от всех предыдущих заключалось в том, что на сей раз ее оскорбляли открыто. Остальные потенциальные работодатели говорили завуалированно, но Диана все равно чувствовала, что над ней смеются.