Все, кого мы убили. Книга 2

– Тайна ваша раскрыта, – вкрадчиво произнёс он, склонившись ближе. – Шпионы, как вы и ваш друг, должны вести себя осмотрительнее, а не засыпать мир своими очерками направо и налево. Тщеславию надо давать отстояться по крайней мере лет пять, как сделал господин, – он пощёлкал пальцами, будто вспоминая, но на деле лишь издеваясь надо мною, – Дашков, иначе можно угодить впросак. Напишешь такой вот том, прославишься на полмира, а кто-то в другой половине угодит в тюрьму. М-да, Дашков был талантливый и очень предусмотрительный молодой человек, он дождался, пока все лица окажутся в безопасности… на этом и на том свете, и лишь после этого позаботился отвести удар и от себя. Я ведь, представьте, и не знал о существовании вашего друга Муравьёва-младшего до сего творения! Впрочем, из неловкой книги его узнал я другой интересный факт: кузен мой, что консулом в Александрии, путешествовал с ним из самого Константинополя и показывал красоты Нила. – Беранже наконец сел на свой диванчик и вытянул ноги. – Видите, как всё может находиться близко, но как трудно сплести воедино сведения, даже имея их все под рукой! Теперь далее. Когда вы в Бейруте упомянули сию славную фамилию, я, конечно, подумал на его знаменитого брата, генерала, Карского счастливца… Конечно, в отличие от него, Андре в силу возраста никак не мог встречаться с Карно десять лет назад. А Николя, как мы видим, в ту пору путешествовал по Каспийским окраинам. Значит, не кто иной, как Андре видел нашего Жана-Луи живым где-то на пути из Каира в Александрию, ведь кузен мой, посвящённый не во все подробности, не следил за каждым восторженным ахом будущего писателя. Занимательные страницы молчат о тайном рандеву, и, полагаю, не случайно. А о чём молчит его предшественник господин Дашков? – Он и сам помолчал, словно для иллюстрации своих слов. – Вам, – он вынул из-за пазухи руку и направил на меня свой отвратительный жирный палец с пронзительно голубым топазовым перстнем, – следует начать говорить, друг мой.

– Не следует вам называть меня своим другом, мсье, – перво-наперво ответил я. – И соблаговолите принять мой вызов. Надеюсь, поединок состоится вскоре.

Я наконец, понял, что показалось мне странным, когда мы впервые заговорили в Бейруте о Карно: не нервный перезвон колец о стекло бокала, а пронзительное сияние крупного камня, о котором незадолго до того упомянул Артамонов. Так Беранже и Россетти принадлежат одному тайному обществу! Что ж, художник не зря беспокоился, а вот я тогда опрометчиво не поднял тревоги.

– Об этом не может идти речи! – воскликнул он и радостно всплеснул руками. – Дуэльный кодекс не позволяет противникам фехтовать через решётку! Оставьте волнения на сей счёт, господин Рытин, «оставь упования всяк входящий сюда». Видите, какое уважение питаю я к вам, что даже поставил ваши фамилии рядом со слогом великого Данта. Здесь чрезвычайно удобное место. Юрисдикции что султана, что паши тут весьма условны, власть зыбка, и как повсюду в Турции источником её является местный эмир или мусселим. Посудите сами, выйти отсюда непросто, узники редко живут долго, болезни и нечистоты нещадно косят их. А даже выйдя стариком, разве вы сможете целиться без глаза или стрелять без руки, отрубленной, скажем, за кражу? Или вам просто переломают пальцы в пыточной. Там вы признаетесь во многом, а уж в знакомстве с Карно и подавно! – Он резко приблизил своё лицо к решётке и зашипел, почти не разжимая губ: – К чему вам муки? Вам, прожигателю жизни и чужих денег? Только не оправдывайтесь занятиями наукой! В наш век научились неплохо зарабатывать даже на стихах, что уж говорить о науке, которая позволяет иным молодым дарованиям жить в своё удовольствие! Зачем вы скрываете его? Кто он вам? Случайный знакомый – один из сотни, которых вы повстречали и можете ещё встретить на своём пути. К чему вам тратить жизнь и здоровье? Свобода ждёт вас – скажите только, где он?

Я едва сдерживал к нему свою ненависть.

– Интересно, почему вы не солгали, что он упрятал меня сюда? Я бы мигом выдал его с потрохами.

– У вас бы возник вопрос, а от кого я мог это узнать? Ведь не от кого! Да и к чему лгать, если ложь можно уличить? Я не считаю, что для достижения цели хороши любые средства. Вот шантаж – иное дело. Хороший шантаж требует недюжинного ума, выдержки и такта – он, а не ложь, приносит удовольствие. Послушайте меня и учитесь: в наше время лгать вовсе не обязательно. Следует только умело подобрать такие правдивые сведения, что у вашего противника волосы дыбом встанут. И в этом нет ничего дурного. Так действуют властители, купцы и – учёные, разве нет? А вообще, правдивые сведения существуют в таком избытке, что их можно объяснить как угодно. А кроме того, мне хочется, чтобы вы знали, что это я разнообразил вашу жизнь. Чуть позже вы поймёте, почему.

– Вы полагаете, что целью, – я сделал паузу, чтобы отделить несколько последующих слов, – моего друга Андрея Муравьёва являлась встреча с Карно?