Все, кого мы убили. Книга 2

Шум водопада уж слышался и здесь, я взбежал на вал, за которым причалены были лодки, обернулся.

– Пропадёшь!

Широким шагом он наконец двинулся ко мне. И уже не спешкой своей, а медлительностью в который уж раз спас меня. Ибо если бы шагнул я в чёлн секундой раньше, не спастись бы мне от водоворота, раскручивавшегося с животным чавканьем в равнодушном свете заходящей луны. Твердь проваливалась, а гиблая воронка ширилась, поглощая воду и приближаясь в лодкам и валу. Ждать, пока бездна поглотит меня, я не стал, и бросился на другую сторону раскопа, увлекая Прохора. Тут уж и он не медлил более, вдвоём мы пересекли рукотворный кратер, нырнули в воду и изо всех сил заработали руками и ногами. Нам требовалось отплыть саженей на пятнадцать, давая озеру напитать осушенный нами подземный лабиринт и угомониться. Упёршись в дно по шею в воде, я обернулся. С ужасающим воем озеро сомкнулось над развалинами, взметнув ввысь столб жижи, словно пытаясь чёрным языком слизнуть с неба неосторожно спустившийся к воде полумесяц.

Где вброд, а где и вплавь добрались мы до главной дамбы. Прохор не издал ни слова. Я сторонился его, опасаясь безумия, да и он будто бы не стремился приблизиться. Ближе всего располагался лагерь с гробом исполина, мы седлали лошадей и двинулись на ночлег, понимая, что до полной темноты дальше не поспеем. Весьма не хотелось мне отправляться ко гробу чудовища, чей призрак мы так причудливо осязали только что. И хотя от заколоченного ящика нас отделяло шагов сто, я чувствовал себя тревожно и неуютно, когда, просохнув у огня, устраивались мы невдалеке от потревоженных сторожей. Золотой стержень я уложил в чехол и прочно приладил под одежду, так что никакие коловращения не могли разлучить нас.

Далеко за полночь, в час, когда сон особенно крепок, а зло особенно безнаказанно, меня разбудил грозный и тяжёлый грохот. Раз в жизни я уже слышал похожий звук, и теперь не мог спутать его ни с каким иным. Рёв накатывавшейся волны, большой воды, прорвавшей дамбу, опережали басовитые звуки порождённой валом тревоги. Сон слетел с меня; в попытке вырваться из палатки, я запутался, но едва очутившись на воле, увидел, как на небесные звёзды наползает громыхающее затмение, оно поднимается к зениту, и вот уже половина его слилась с ним, обрушилась мне на голову и лишила чувств.

Солнце ещё не взошло, но рассвет уже пылал розовым разноцветьем, когда очнулся я на берегу мирной лагуны. Лишь мокрый песок и лужи далеко от кромки воды говорили пытливому уму о разыгравшейся тут катастрофе. Кольцо местных жителей окружало меня не слишком тесно, но, увидев моё пробуждение, никто не поспешил на помощь, я не смог, еле шевеля губами, выпросить даже воды. Взгляды их выражали скорее злорадство, чем готовность оказать содействие. Это мог я объяснить гибелью их соплеменников, хотя явных признаков того не имелось. По всей видимости, никто не трогал меня с тех пор, как волна вынесла моё тело на берег. Мне требовалось время обдумать положение, а оно было не лучшим, потому что из круга выпускать меня, кажется, не собирались, да и то: он вдруг разомкнулся и пропустил величественного всадника, медленной поступью приближавшегося ко мне. Я предположил в нём мусселима, за которым послали жители, но меня удивило совершенное отсутствие полагающейся начальнику стражи.

Он поблагодарил собравшихся старейшин, кинув им кошелёк, и один из них сообщил, что отныне я, как пленник, поступаю в распоряжение этого человека. Медленно вывел он меня из кольца жителей, но не спустился с коня.

– С вас тысяча франков, – сообщил Карно, когда мы удалились на безопасное расстояние.

– Но это грабёж! – тяжело запротестовал я сухим языком. – Да и денег у меня нет.

– Не суетитесь. – Он протянул мне флягу. – Я уже взял их, а остальные, что нашёл в вашей хижине, верну в целости. – Я глотал в негодовании воздух, так что ему пришлось объяснить: – Наряд сей недешёв, бакшиш велик. Вы спасли меня и порылись в моём имуществе, я выручил вас и порылся в вашем.

– Вы же и наняли их, – указал я за спину. – Как бы ещё вы явились столь вовремя?

– Имеющий уши, да слышит, друг мой. Я не терял вас из вида – да и трудно это. Вы позаботились сами о том, чтобы имена ваши и этого странного озера стояли рядом, а свитки Хаима Цфата не раз упоминали Мензале. Я справедливо решил, что вы откопали золотую жилу.

Я невольно схватился за пояс, хотя и без того ощущал тяжесть своей драгоценной ноши.

– И это стало поводом изъять мои деньги?

– Вы не исполнили уговор, утаив от меня кожаную тетрадь с письменами.

– Ну, вы и негодяй! – выдохнул я, понимая, что говорит он о валунах Арачинских болот. – Я так и буду шествовать пешком, держась за ваше стремя? Слезайте немедленно!