Все, кого мы убили. Книга 2

– Глубже, гораздо глубже, друг мой! – воскликнул он, и я впервые здесь ощутил зуд неудовлетворённого познания. – В моем примере вы только подошли к нашему с вами краеугольному камню. Предположим, никакого степного проклятия нет, а есть только неясное нам физическое воздействие неведомых пока причин. Гром следует за молнией иногда мгновенно, а в другой раз спустя минуту.

Признаюсь, он заинтриговал меня более чем кто бы то ни было, включая самого Беранже, высокопарные затеи которого выглядели детскими играми. Самочувствие моё позволило только сесть, прислонившись к стене, отчего у меня вмиг закружилась голова.

– Продолжайте же, – просил я, еле ворочая языком, но тут он оставил меня, чтобы принести воды. – Только умоляю, не называйте своим другом.

– Хорошо, что напомнили, – он снова лёг, когда я напился, – а то и я едва не попался на крючок вашего шарма. Прошу простить меня, но я не вполне убеждён, что могу доверить вам свои рассуждения, – признался Карнаухов с ухмылкой, не оставлявшей его и здесь. – Как ни прискорбно говорить это, но коли бы я убедился в вашей скорой смерти, Рытин, тогда это вполне безопасно… но вдруг вы пойдёте на поправку… или вас перестанут колотить. Дайте мне ночь подумать. Я хочу увериться, что даже такой исход не повредит моим планам.

Планам! У него ещё оставались планы. Я же знал только одно: Беранже из тех, кто не позволит мне выйти из тюрьмы живым. Выпив ещё воды, я провалился в забытьё.

На другой день, должный стать свободным от экзекуции, он вновь подобрался ко мне.

– Итак, важно иное. Электрические и магнитные корпускулы материальны, глаз тоже, но знание языка, сам процесс осознания – нет. Я задаюсь вопросом, что является связующим звеном между материей и идеей? Где происходит трансформа мысли и действия? Это неизвестно, но тогда я вполне вправе предположить, что камень наш действует таким же образом, с той лишь разницей, что для влияния ему даже не нужно знание языка восприемником. Его письмена, как камертон, настроены таким образом, что влияют на некие тончайшие струны души… Да, души, которая имеет влияние на тело. И это влияние губительно. Священники, кажется, хорошо это чувствуют, хотя и не понимают причин и следствий, говоря о грехе. И хотя я не теолог, а и вовсе скорее атеист, но мне близка мысль о ничтожном первородном грехе, как первопричине, вызвавшей некую гигантскую метаморфозу материального – падение небес!

Не то поразило меня в его рассуждениях, что ставит он вопрос необычайно остро, а то, что находился на грани осознания того, что уже наверное знал я: главное – не в камне, и даже не в надписи на нём. Главное в разгадке, как действует Слово – причина всего Бытия!

Впрочем, возможно, он и сам теперь это знал, да только высказал иначе.

– Каковы же задачи вашего тайного ордена?

Я не мог не спросить его, зная, что он солжёт, и у меня не будет средства проверить его, но он ответил необычайно искренне:

– Не знаю. Для каждой ступени посвящения их придумано множество. Но я не преуспел в этой их науке, да и не стремился их узнать, ибо не желал служить орудием исполнения их целей. Ведь, как я говорил, они нужны были мне для исполнения целей моих!

– Из всех ваших слов неясно только одно: для какой цели вам камень? Вам – это всем: Россетти, Беранже, и вам, Игнат.

– Я же сказал уже: хочу выяснить, как это действует. Но если тайное общество ищет магических формул, то я хочу понять материальную механику.

– Это я понял. Но вы говорите о средствах, а я вопрошаю о цели.

– Их цели спросите у них самих, а мою я вам открою. Представьте, что вам нужно накормить людей, сделав плодородной сухую равнину. Вы можете натаскать туда воды, и после делать это постоянно, а можете куда меньшими усилиями прорыть канал и навсегда оросить долину. Малые усилия приведут к большому благу.

– Но при чём тут формула камня, которая, как утверждают, может убивать?

– Выслушайте ещё один пример. Порох придуман для войны, но им можно взорвать гору, которая мешает воде напоить дальние поля. Всего-то усилий сварить и смешать нужные вещества в точной пропорции, а сколько блага это принесёт. Теперь предположите, что возможно будет некоторым незначительным воздействием сгущать облака и направлять их на засушливые области, или излечивать целые народы от чумы, ведь то, что является в большом количестве ядом, в малом – лекарство.

– Ах, да, вы же заботитесь о всеобщем благе. Меня всегда занимал вопрос, а откуда у вас ваше личное благо, деньги на путешествие? Бедуинов нанимали! Сколько здесь издержали за три-то года.

Он сразу вдруг сник и потерял интерес к разговору.