Все кончено

Друг (просто, дружелюбно). И его… особый друг тоже.

Любовница (улыбается, слегка кивает). Благодарю вас.

Друг. И мы следуем обычаю, хотят того или нет. Ждем до последнего часа, а потом собираемся, даже если нас не зовут, — если только нам не будет прямо сказано, в письменной или устной форме, что наше присутствие нежелательно. Мы… собираемся. Иногда даже зная, что наше присутствие нежелательно.

Жена. Ах, вот как. Значит, ты с юридической тонкостью даешь нам понять…

Друг. Ничего подобного. Нам не было сказано, что наше присутствие нежелательно.

Жена (Врачу). Сердце подсказало. Ничего более… определенного? Более медицинского? Просто предчувствие, что это произойдет скоро? Будь вы женщиной, это назвали бы интуицией. Может, у врачей тоже бывает интуиция? (Дочери с легким упреком.) Мы ведь не издалека приехали, верно? Тебе что, неприятно, что мы здесь, у него, в этой комнате, а не в гостинице и даже не внизу?

Дочь. Да, пожалуй. И что мы тоже когда-то жили здесь.

Жена (Дочери). Это было сто лет назад. (Врачу.) Значит, предчувствие.

Врач (Жене). Я, конечно, не могу указать точно до минуты. Но разве я не предсказал вам, когда она (указывает на Дочь) появится на свет? Точный день и даже час? Или когда он? (Указывает на Сына.)

Любовница (не давая ему погрузиться в воспоминания). Но все же у вас есть и какие-то основания.

Врач. Есть.

Пауза.

Жена (так, словно она говорит с неразумным ребенком). И какие же?

Сиделка (деловито, никого не упрекая). Нужно было дать ему умереть в больнице.

Дочь. Да!

Жена (сдержанное негодование). В этих проволоках?

Сиделка (пожимает плечами). Какое это имеет значение?

Любовница (мягко улыбаясь, качает головой; чуть насмешливо). Ну, конечно. Нужно было дать ему умереть в больнице. (Жене.) Представляете?

Жена. Трубки, проволоки. Вся эта аппаратура, приводящие и выводящие устройства. Словно он какой-то центральный механизм. (Всем, ни к кому в отдельности не обращаясь.) Вот во что он превратился со всеми этими трубками и проволоками — в еще одно механическое устройство. (Любовнице.) Поддержите меня.

Любовница. Да, и даже гораздо хуже.

Жена. Словно смотришь на город с самолета. Путаница железнодорожных путей и шоссе. Или в спрута: все эти датчики, самописцы, модуляторы, энцефалографы, кардиографы, респираторы и трубки, трубки, в обеих руках и в носу — это щупальца, а где же он сам? Во всей этой… аппаратуре? На миг мне даже показалось, что это он… приводит ее в движение. Все эти трубки и проволоки.

Сиделка. Они помогают следить за состоянием больного — дают ответы на вопросы. (Качает головой.) Вот и все.

Любовница. Теперь наши вопросы очень просты. Чтобы на них ответить, достаточно секундной стрелки, пальца на пульсе…

Дочь (язвительно). Вы имеете в виду…

Любовница (тоном, не допускающим возражений). Он сказал… здесь.

Дочь (не слишком любезно). Это вы так говорите.

Жена (пожимает плечами). Приходится верить.

Любовница (не обращая внимания на их тон). Он сказал… здесь. Когда не будет надежды… нет, как же он сказал?.. Не надежды, а смысла! Когда не будет смысла, сказал он… пусть меня отвезут туда. Я хочу, чтобы в камине горели дрова, хочу видеть знакомый потолок и знать, что здесь бы я жил, если б мне это было суждено. Я хочу умереть в доме… который я знаю. (Другим тоном; Дочери.) Конечно, это я так говорю, но вы можете мне верить. Ведь вам придется мне верить на слово… во многом… К примеру, любил ли он вас еще… (Обращаясь ко всем, печально.) Вам всем придется верить мне на слово, тут уж ничего не поделаешь. Я вам перевожу его слова, насколько могу. Я говорю вам то, что помню; вернее — думаю, что помню. Иногда я лгу и передаю вам то, что он сказал бы… если бы захотел… или дал себе труд.

Дочь (упрямо, но без внутреннего убеждения). Нет, так нельзя.

Сын (спокойно). Что ты сказала?

Дочь (с презрением). Не лезь!